Уничтожение
Шрифт:
– Долбаные пассивные геи, – ожесточенно шептал кок, сражаясь с остатками ребер. – Вас бы…
– Боб, какого черта ты здесь копаешься? – Шеф-повар Джузеппе Энцо, чьей основной обязанностью являлось согласование меню с капитаном и подбадривание нерадивых подчиненных, добрался и до его угла. – Тебя что, в детстве совсем не кормили, раз ты готов каждый грамм мяса отскоблить с этой кости? Чертов экипаж хочет жрать!
Роберт, с трудом оставив при себе мнение обо всем происходящем, кивнул и бросил кости с остатками мяса в остальной мусор.
Энцо, покровительственно
Откровенно говоря, начальник был прав – провизии на корабле хватало и некая расточительность являлась вполне простительной. Тем более, что люди действительно хотели есть прямо сейчас.
Он выпрямился и окинул взглядом цепочку работавших рядом товарищей.
Отделенное от костей мясо летело вперед, на один из транспортеров. Кости, шкура и прочий мусор – назад, на второй.
Местом, куда попадают отбросы, кок особо не интересовался. Точнее, ему было известно что все ненужное прямо сейчас улетает в специальные контейнеры, которые потом будут опорожнены за борт на радость подводным обитателям. А вот будущая пища отправлялась в следующий зал, где расходилось на несколько потоков – что-то жарилось, что-то варилось, что-то прокручивалось в фарш…
Экипаж корабля был многонациональным. Неудивительно, что представители самых различных культур обожали привередничать и воротить нос то от одних, то от других блюд, требуя вносить изменения в меню или же просто разнообразить надоевший им рацион.
– Чертовы обжоры…
На разделочный стол перед Робертом упала новая туша. В лицо прилетели отскочившие при ударе льдинки.
Кок вздохнул, стиснул зубы и поднял тесак.
Элизабет Кокс, доктор медицины. 8640
– Едва не опоздала, – Элизабет, ураганом ворвавшаяся в госпитальный отсек, заметно оживила обстановку. – До сих пор никак не привыкну к этому чертову распорядку и к тому, что здесь нельзя нигде задерживаться.
Двое мужчин, сосредоточенно размышлявших до этого момента над шахматной партией, одновременно подняли головы и изучающе уставились на прибывшую.
– Что такое? – Она кинула быстрый взгляд на висевшее рядом зеркало. – Вы так на меня смотрите, будто я забыла одеться.
– Да нет, Лиззи, – добродушно возразил старший, убеленный сединами, шахматист. – Мы просто до сих пор не можем привыкнуть к твоей манере появления. Что на этот раз? Пробки в городе или сломавшийся лифт?
– Я забыла пропуск и меня не хотели пускать на базу. А часовой не согласился связать меня с капитаном.
Оба врача синхронно хрюкнули. Затем молодой встал и, двинувшись к располагавшемуся на столе кофейнику, поинтересовался:
– А ты уверена, дорогая, что общение с забывшими пропуск подчиненными – это то, чего прямо сейчас страстно желает капитан нашей посудины? Ему эту махину через четыре часа выводить в плавание, если что.
– Ну, не обязательно капитан, могли бы и с дежурным соединить. А так пришлось тащиться обратно за долбаным пропуском. Ладно, черт с ним. Проехали. Дон, налей мне тоже
– Ты что, спать не собираешься?
– Я в прошлый раз выход проспала, теперь хочу посмотреть, как это бывает. А у вас тут что? – Девушка подошла к доске и принялась внимательно изучать фигуры. – Док, а ведь вам через четыре хода будет мат. Я смотрю, этот прожигатель жизни неплохо научился играть в шахматы.
Доктор Льюис, которого все на корабле звали просто Доком, горестно вздохнул и щелчком отправил однодолларовую монету в направлении Дональда. Тот ловко поймал свой выигрыш, радостно улыбнулся и неосторожно отхлебнул горячий кофе, тем самым подарив коллегам несколько минут светлой радости.
– Тоже мне, друзья… я себе язык чуть не сжег, а вам – веселье…
– Мы можем наложить тебе повязку, хочешь?
– Ладно, молодежь, – Док, улыбаясь, поднялся со стула. – Оставайтесь на дежурстве, смотрите на удаляющийся берег, а я, пожалуй, посплю. Насмотрелся уже на все эти отправления…
Без доктора Льюиса общение постепенно сошло на нет и Элизабет, прихлебывая никак не желавший остывать напиток, отправилась наводить порядок в своем отсеке. Впрочем, там все было точно так же, как и раньше – моряки по-прежнему не желали распространять по кораблю холеру или брюшной тиф, так что ориентированная на противодействие всем возможным разновидностям вирусов и бактерий лаборатория месяцами стояла без дела.
– Опять ничего не делать… кошмар.
Во время прошлых походов страдавшая от безделья Элизабет иногда вызывалась помогать остальным коллегам, но работы все равно было мало. В изолированном мирке огромного авианосца болезням просто не находилось места – по большей части, врачи имели дело лишь с всевозможными простудными заболеваниями, а также редкими пищевыми отравлениями.
Потыкав пальцем в экран компьютера и не найдя там ничего интересного, Лиззи забралась на дежурную кушетку, начав размышлять о смысле жизни.
Работа, на получение которой ее сподвиг роман с бывшим коммандером «Барака», оказалась хорошо оплачиваемой, не очень пыльной и вполне сносной. Проблема заключалась только в том, что сам роман давно закончился, бывший возлюбленный отправился командовать каким-то эсминцем, а она так и осталась на авианосце, связанная с ним пятилетним контрактом. Благо, что уже почти половина срока прошла.
С каждым проведенным здесь месяцем Элизабет все чаще мечтала о типичной американской жизни – постоянной работе, семье, домике в пригороде, пикниках по выходным…
Гигантская плавучая крепость в эту картину никак не входила, хотя и предоставляла немало возможностей для поиска нового спутника жизни. Впрочем, сделать это мисс Кокс пока что не удавалось – те офицеры, которые воспринимались ей благосклонно, обычно уже давно имели семьи, а холостяки либо не отвечали ее высоким стандартам, либо вообще оказывались геями. Впрочем, надо отдать должное флоту, таковых на авианосце было немного.
Зато с избытком хватало туповатых мужланов, совершенно не достойных ее внимания.