Уничтоженный Кремль
Шрифт:
Памятник считался самым грандиозным монументом в России; он обошелся более чем в 1 миллион 800 тысяч рублей.
Памятник представлял собою не столько скульптурное, сколько архитектурное произведение, в котором, кстати, использованы были железобетонные конструкции. Бронзовая статуя императора в шесть с половиной метров высотой стояла под высокой шатровой сенью, увенчанной двуглавым орлом. Сень была облицована темно-розовым финляндским гранитом (его везли в Москву 650-пудовыми кусками), кровля шатра сделана была из бронзовых листов, золоченных в огне и залитых темно-зеленой эмалью. С трех сторон памятник окружала крытая галерея, чьи арки и своды опирались на 152 колонны. Потолок галереи (это была идея Султанова) украшали 33 мозаичных портрета русских правителей — от Владимира Святого до Николая I. На пьедесталах колонн помещались гербы бывших удельных княжеств и присоединенных к России земель. Террасу украшали гербы недавних приобретений империи — Туркестана, Амурской
Памятник, бросавшийся в глаза каждому смотревшему на Кремль из-за реки, играл особую градостроительную роль: стоя на бровке холма, он в некоторой степени уравновешивал Большой Кремлевский дворец в композиции берегового фасада Кремля.
Памятник Александру II. Вид со стороны Москвы-реки. Фотография начала XX века.
Шатровая сень прикрывала бронзового императора с тыла, чтобы не возникало впечатления, что он стоит спиной к городу.
Архитектор Султанов, как бы отвечая будущим критикам, писал в 1898 году: «Памятник Александра II представляет собою слияние двух стилей: по общему виду и форме крыш это сооружение вполне русское, а по деталям — это здание в стиле Возрождения… и по цвету своих материалов — золота, серебра и камней разных пород, и по своему стилю он вполне согласуется с общим характером белокаменного, златоглавого, итальяно-русского Кремля». По мнению современных искусствоведов, в Кремле воплощена была новая тогда идея архитектурного монумента, представлявшего собою «апофеоз царствующего дома». Впрочем, уже современники видели в монументе разновидность древних форумов — «наподобие памятников древнего Рима и Царьгорода».
Заметим, что аллегории великих реформ царствования Александра II и статуи представителей облагодетельствованных им народов — то, что с самого начала собирались увековечить — в окончательном варианте монумента отсутствуют. Монумент стал памятником не царю-реформатору, а самодержавному властителю, осененному портретами великих предшественников.
Монументальный и наглядный учебник русской истории сразу стал популярен и почитаем: ему посвящена была специальная книга, он присутствует в старинных московских фотоальбомах, его изображали не только на памятных медалях, но даже на хлопчатобумажных платках. 19 февраля 1902 г. в присутствии 60 тысяч рабочих к памятнику были торжественно возложены два венка — от совета московских рабочих и от рабочих Коломенского машиностроительного завода.
Александр Блок в 1902 году осматривает Кремль и заносит в записную книжку лаконичные словесные зарисовки изображений царей и великих князей в галерее памятника. Эта галерея в те же годы запечатлелась в памяти мистического поэта Даниила Андреева. Его жена вспоминала, что в детской будущего автора «Розы мира» «вдоль всей комнаты, на уровне детского роста, висели нарисованные им портреты правителей выдуманной династии — отголосок поразившего детскую душу впечатления от „галереи царей“ в Кремле». В поэме Д. Андреева «Русские боги» (1950) мы читаем патетические, но искренние строки:
«…А выше, над зеленой кручею, Над всей кремлевскою горой Десницу простирал могучую Бесстрастный Александр Второй. И я, вдоль круч скользя и падая, Взбирался в галерею ту, Что вкруг него сквозной аркадою Вела в туман и в высоту. Там лепотой и славой древними Весь свод мерцал, как дивный плат, Казалось, вытканный царевнами В дрожащем отблеске лампад. В овалах, кринами увенчанных, Светился ликов мощный сонм — Князья, в коронах строгих женщины, Кольчуги, мех, булат, виссон… …В чертах, тяжелых и торжественных, В осанках, мощных, как дубы, Читалась близость тайн Божественных, Размах деяний и судьбы. Как будто отзвук отстоявшийся Народных битв, и гроз, и бед, Шептал душе, едва рождавшейся, Беспрекословный свой завет… Я трепетал, я принимал его…»Между тем у интеллигенции, воспитанной на классических образцах искусства и в традициях презрительного отношения к официальному и одобренному свыше «русскому» стилю второй половины XIX века, памятник не вызывал сочувствия. Позднее, в 1920-е годы, на этой позиции сошлись крайности. Историк и писатель, эмигрант Г. Чулков говорит о монументе: «бездарный памятник… пример безвкусицы предпоследнего императора». Гражданин Советской страны И. Э. Грабарь пишет в 1925 году: «Это неудачное во всех отношениях сооружение… жестким силуэтом высокой башни и всем своим массивом навязчиво врывается в кремлевский архитектурный ансамбль, жестоко диссонируя с живописными формами древних соборов и башен». Конечно, следует учитывать, что это фрагмент статьи о старинных зданиях, которые планировалось сносить в ходе реконструкции Москвы, и в словах Грабаря звучат не только его художественные убеждения, но и практический расчет — пусть это снесут, но пощадят более ценное и древнее…
Колонны шатровой сени памятника Александру II. Фотография 1890-х годов.
Общее место исторической литературы и путеводителей: памятник Александру II был снесен в 1918 году по инициативе В. И. Ленина в ходе кампании по избавлению коммунистической России от монументов «царям и царским слугам». Совет Народных Комиссаров посвятил этой теме специальный декрет о памятниках республики (12 апреля 1918 г.), который требовал, «чтобы в день 1 Мая были уже сняты некоторые наиболее уродливые истуканы». 22 апреля 1918 года московская Коллегия по делам изобразительных искусств постановила, что памятник Александру II подлежит удалению с занимаемого им места; так как до 1 мая оставалась всего неделя, Коллегия решила пока закрыть монумент чехлом, чтобы своим монархическим видом он не портил настроение празднующим трудящимся и их руководителям.
Согласно воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, Ленин предлагал поставить в Кремле памятник Л. Н. Толстому «вместо никому не нужного Александра II».
Однако публикации последних лет требуют некоей «реабилитации» роли Ленина в растянувшемся на десять лет деле о сносе памятника Царю-Освободителю.
20 сентября 1920 года Н. Д. Виноградов, маститый реставратор 20–30-х годов, руководивший тогда комиссией Моссовета по охране исторических памятников, пишет другу с некоторой иронической гордостью: «Я был злым гением разрушения. Я уничтожил памятник Скобелеву (на его месте стоит ныне Юрий Долгорукий. — К. М.), Александру III (у храма Христа Спасителя), снял и поместил в Музей изящных искусств фигуру Александра II из Кремля… За это меня костят порядочно». Опубликованные недавно дневники Виноградова 1918 года — документ неподцензурный и потому достоверный — не оставляют сомнений в том, кто был инициатором удаления бронзового царя из Кремля. 12 июля Виноградов докладывает Ленину о памятниках: «Я предложил ему… памятник Александру II сровнять с землей… Он… не очень-то энергично действует. Так, не знает, как быть с Александром II, т. к. он, говорит, красив! Предлагал он также заменить царей революционерами». 15 июля Виноградов «разговаривал с Троцкой… (жена всесильного наркомвоенмора, в те годы заведовавшая у большевиков памятниками и музеями. — К. М.). Уничтожения Александра II она не хочет, т. к. музейная коллегия против этого». 17 июля Виноградов «пошел к памятнику Александру II, где сам убедился в том, что эту колоссальную штуку будет весьма трудно уничтожить и это будет стоить громадных сумм». И наконец, 3 августа наступил перелом: «добрался до Ленина… Он остался недовольным работой по снятию Александра II. Он стоит на скорейшем его удалении». Не стоит думать, однако, что действиями Виноградова руководили антимонархические убеждения или какая-либо личная неприязнь к Александру II: скорее всего, ему, как и многим архитекторам и историкам искусства его поколения, памятник императору казался в первую очередь малохудожественным искажением древнего кремлевского ансамбля.
1918 год. Статуя Александра II разобрана на части.
На фотографии 1918 года видны обломки бронзового царя, лежащие на земле у подножия монумента. Однако это не свидетельство разрушения статуи: ее снимали по частям, предварительно распилив, а затем перенесли в музей.
8 августа 1918 года в «Известиях» появилось официальное разъяснение: «Что же касается памятника Александру II, то в этом отношении мнения художников разделились: часть стояла за полный снос памятника со всем сооружением, часть — за сохранение памятника в целом. Совнарком и Совдеп высказались за уборку фигуры памятника и за снятие царских портретов; портик предполагается оставить».
Шатер и галерея монумента сохранялись, и в большевистской Москве еще десять лет думали, что с ними делать: сносить дорого, как использовать — непонятно, да и Наркомпрос, запрошенный Хозяйственным управлением ВЦИКа о возможности разборки, просил сохранить мозаики.
Однако остатки памятника слишком весомо, грубо и зримо напоминали в большевистском Кремле о царской эпохе, пусть красногвардейцы и играли теперь под шатром в футбол.
В апреле 1925 года шатер с галереей были включены в «Список зданий в Москве, допустимых к сломке», подготовленный городскими властями. Промедление с уничтожением монумента объяснялось тем, что его галерею хотели было заставить служить новым идеалам: там, как установил историк В. Ф. Козлов, планировали установить в 1927 году памятник десятилетию Октябрьской революции. Но в середине 1928 года власти приняли окончательное решение о сносе. Приговор был приведен в исполнение в том же году. Под землей, по-видимому, цел капитальный фундамент монумента.