Уничтожить солнце
Шрифт:
— Это мне? — прошипел Лорд. Возможно, даже на парселтанге. Видит Мордред, он, кажется, разом потерял все зачатки разума. — Змея, ха?
Девочка улыбнулась и продолжила как ни в чем не бывало разглядывать свои игрушки, щебетать что-то нечленораздельное и задорно хлопать серыми глазками.
Тёмный Лорд сжал челюсти. Розовая, мать его, плюшевая змея.
Его заклятый враг, причина его возможного падения, мерзкая полукровка и просто сопливая девчонка, которая еще пару лет будет носить подгузники, только что подарила ему мягкую игрушку.
Да не какую-то, а змею!
Годовалый
Том Риддл бы точно нашел это забавным, — возможно, даже искренне умилился бы ситуации, — но сейчас в доме Блэков был Лорд Волдеморт, и у него не было настроения смеяться. Он пришел убить чертову девчонку.
Моргана, дай ему сил!
Волдеморт еще раз кинул взгляд на играющую малышку. Её не заботила ни лежащая без сознания мать, ни пугающий мужчина с лицом монстра, ни надвигающаяся опасность в виде убивающего проклятия. Она просто играла с неизменной счастливой улыбкой на детском лице. Отвратительное зрелище!
Тёмный Лорд, все еще сжимающий в одной руке игрушку, а в другой — свою верную тисовую палочку, досчитал до десяти, чтобы успокоить нервно завибрировавшую внутри магию.
«Просто приятное предвкушение скорого убийства», — успокаивал себя Лорд. Убивал он легко и без сожалений, — в конце концов это было своего рода искусство, — и никогда прежде сомнений у него не возникало.
Сомнений? Это не сомнения, пфф. Просто момент был слишком важен — в конце концов, перед ним был Враг-Номер-Один.
Нельзя ударить в грязь лицом. Это может быть унизительно.
Он поднял палочку — уверенно, решительно — и указал ею на девчонку. Багровые глаза опасно сузились.
Слова проклятия уже почти сорвались с его губ, когда он увидел, как у девочки загорелись глаза: она смотрела на его волшебную палочку, как на чудо света. А потом вновь покопалась в своих игрушках и достала на свет, — Мерлин, дай ему сил! — мягкую игрушечную волшебную палочку. Сначала девочка улыбнулась широкой, ненормальной улыбкой («Неужели годовалые дети умеют так улыбаться?» — задавался про себя вопросом Лорд и тут же получил ответ от сидящего глубоко внутри Тома Риддла, что он болван и удивляться тут нечему — девчонка ведь из семейства Блэков, а эти существа и не на такое способны), а потом размашисто взмахнула своей игрушечной волшебной палочкой, и сотворила настоящее волшебство.
Дементор его засоси.
Лежащий перед ребёнком плюшевый нюхлер мягко поднялся в воздух, и девочка перевела победный взгляд на Волдеморта, будто бы ожидала от него одобрения или похвалы.
Тёмный Лорд закрыл глаза, чувствуя, как стучит его собственный пульс в ушах. Почему все должно быть так сложно? Видит Мерлин — а вместе с ним магловский Господь Бог, — ему нужно выпить чашку крепкого черного кофе.
— Я тоже так могу, — нехотя признал волшебник через несколько долгих секунд потирания переносицы.
Он взмахнул палочкой: колыбелька с девочкой поднялась на пару метров вверх, а затем мягко закружилась из стороны в сторону. Ребенок залился радостным смехом — хотя это куда больше это напоминало щенячий лай. Волдеморт почувствовал, как
Ощущать вокруг и внутри себя магию девчонки Блэков было волнующе, пьяняще и… правильно. Он всегда хорошо чувствовал чужую магическую силу — ему хватало пары секунд рядом с другим волшебником, чтобы понять светлый перед ним маг или тёмный, к чему больше лежит его душа и помыслы. За годы жизни он пропускал через себя сотни магических фонов — искрящихся, душащих, затхлых, беспредельно белых и потусторонне чёрных. Но то, что он чувствовал сейчас — о, это было нечто новое. Если бы у золота был вкус или аромат, то именем им была бы магия малышки Блэк.
Проклятый Дамблдор со своим тупым пророчеством привел его в этот дом, и теперь Волдеморту придется убить самое удивительное существо, которое ему удалось встретить за прошедшие годы.
А стоит ли ее убивать?..
Эта мысль, — очень тихая, — внезапно возникла где-то в глубине сознания. Возможно, она даже сорвалась с губ Тома Риддла, хотя Волдеморт очень сомневался, что этот полукровный глупец ещё способен хоть на какую-то мыслительную деятельность.
Но мысль ему все равно понравилась.
Тёмный Лорд грязно и отвратительно магловски ругнулся, а затем устало приложил руку к лицу. У него не было привычки бурно выражать свои эмоции («круциатус» для провинившихся пожирателей не считается), а уж тем более при юных леди из высшей магической аристократии.
Покрутив колыбельку из стороны в сторону еще пару секунд, — музыкальная карусель над ней мелодично затренькала, — Лорд поставил её на место. Наколдовав себе кресло из воздуха, он уселся напротив девчонки и задумчиво подпер кулаком подбородок. Юная Блэк попробовала повторить на своём лице его серьёзное и напряженное выражение, но походила скорее на нашкодившего котёнка, а не на Тёмного Лорда, погруженного в невеселые думы.
— Что же мне с тобой делать? — проговорил он, рассматривая свою маленькую Немезиду.
На пухлой ручке девочки висел браслетик — «Лира Лилиан Блэк» гласила надпись.
Лира. Очередное звездное имя. Типичные Блэки.
— Согласно одному пророчеству, ты можешь стать моей большой проблемой, маленькая Лира. Что ты думаешь об этом?
Девочка слушала голос Лорда с распахнутыми глазами и наклоненной набок головой. «Будто маленькая птичка, изображенная на гербе дома Блэков», — подумал про себя Лорд. Герб Блэков всегда казался ему зловещим.
Лира смотрела на Волдеморта внимательно и осмысленно, а он смотрел на нее и напряженно вглядывался в серую радужку глаз, будто там были ответы на все на свете вопросы.
«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца…», — волшебник прокрутил в голове слова пророчества.
С тех пор как он услышал судьбоносные слова, Лорд Волдеморт потерял покой и начал замечать за собой признаки прогрессирующей паранойи. Его бросало в дрожь от мысли, что долгие годы виртуозной лепки всемогущего волшебника из низкосортного приютского мальчишки пойдут прахом.