Уничтожить взрывом
Шрифт:
– Ищет часовых, – усмехнулся Рязанов, глядя в ту сторону.
– Если что, прикроешь, – бросил Завьялов и устремился бегом к школьному автобусу.
Двери были открыты. Забравшись внутрь, он присел, чтобы с улицы его не было видно через окна, и огляделся. В передней части салона к поручню была прикручена проволокой канистра с бензином и тротиловая шашка. От детонатора по полу тянулись два провода к задним сиденьям. Он прошел по ним и обнаружил еще одну канистру. По-видимому, бандиты планировали использовать для подрыва обыкновенную батарейку. Вынув из шашек детонаторы, он выбрался наружу.
В
Дорофеев поднес к губам радиостанцию:
– Рязань, я сейчас этого шныря на обратном пути встречу, их останется двое.
– Понял тебя, – ответил Рязанов.
Устроившись за колесом, почти рядом со входом, Игорь принялся ждать. Он был уверен, бандит, не найдя часовых, принялся догонять Салеха, чтобы сообщить об этом. Прошло полчаса, а гонца все не было. На лес уже опустились сумерки, когда между деревьями замелькала фигурка бандита. Игорь достал нож и смерил расстояние. Далековато. Рискуя быть замеченным случайно вышедшим кем-то из бандитов, Игорь перебрался к заднему колесу. «Почти час никто не показывался, не появится и эти несколько минут», – рассуждал он, успокаивая себя, краем взгляда следя за дверями сарая. Неожиданный удар по барабанным перепонкам заставил инстинктивно прижаться к земле. Взрыв страшной силы раздался где-то в километре от пилорамы.
Он выглянул из-за колеса. Чеченец стоял, развернувшись в сторону, откуда шел.
В тот же момент раздался второй звук, очень похожий на первый, но уже где-то внутри головы Игоря, причем одновременно с ним была вспышка. Лицо его уткнулось в пыльное ребро колеса, и все утонуло в какой-то мгле. Он тут же открыл глаза и попытался вскочить на ноги, но неожиданно обнаружил, что руки связаны за спиной, а лежит он на животе. Сверху, придавив, восседал еще кто-то.
Игорь чертыхнулся. Вырубили и уже успели связать. Интересно, видел все это Рязань или нет?
– Ожил? – раздался откуда-то сверху голос.
Почти сразу человек с него слез. Стало легче дышать. Одновременно Завьялов почувствовал, как воротник куртки прилипает к шее.
«Башку пробили», – удрученно подумал он, вставая.
– Ты кто? – озираясь по сторонам, удивленно спросил высокий чеченец с зеленой повязкой на голове.
Игорь догадался, что этот бандит не в курсе дел, и сразу решил сыграть на этом.
– Где Салех Зарзур?
– Какой Салех? – растерянно моргая глазами, схватил его за локоть чеченец, которого он караулил. – Ты что здесь делаешь?
– Я должен был сюда приехать раньше, – начал врать Завьялов. – Но у нас были проблемы с милицией в городе.
– Ты был с русскими? – уставился на него высокий.
– Да. Старшего у нас зовут Артур.
– А зачем за колесом прятался? – хитро прищурившись, спросил коротышка.
– Я подошел, на поляне никого нет, – пожал плечами Игорь. – Смотрю, по дороге кто-то идет. На всякий случай достал нож. Тут взрыв…
Чеченцы принялись о чем-то говорить на своем языке. По тому, как с их лиц пропало напряжение, он понял, что они ему поверили. Наконец длинный развязал ему руки и вернул автомат.
– Я вышел посмотреть, что случилось, а тут ты лежишь с ножом…
Двери открылись, и наружу вышел третий, последний боевик из оставшихся с детьми.
– Что могло случиться? – осторожно спросил Игорь у чеченцев, которые, вернув ему оружие, принялись вновь о чем-то рассуждать.
– Не знаем, – пожал плечами коротышка.
В тот же момент Игорь двинул ему стволом автомата в глаз и тут же прикладом в висок длинному. Еще пауза, и короткая очередь бросила на землю третьего террориста.
– Ну что, за успешное начало! – Бабичев поднял рюмку и, влив в себя ее содержимое, поморщился. – Нам пора.
Сидевший напротив Ямадаев, идеолог чеченской оппозиции, поднялся со своего места.
Они направились в комнату, где с утра телевизионщики устанавливали оборудование. Через несколько минут начало телемоста с Москвой. Там сейчас поздний вечер, а здесь, в Америке, день только вступил в свою силу.
Войдя в комнату, они протиснулись между мощными осветителями, осторожно ступая на провода, валяющиеся на полу, и прошли к столу.
Подбежавшая гримерша поправила на голове Павла Борисовича волосы, одернула галстук.
Бабичев, устроившись поудобнее, посмотрел на установленный рядом с наведенной на него видеокамерой экран телевизора. Шла заставка к передаче «Оторопь», в которой ему и Ямадаеву предстояло выступить.
Час назад Павел Борисович получил доклад из Атрашевска, что в городе началась паника. В районе атомной станции произошел сильный взрыв. В то же время звонивший не мог толком объяснить, что там случилось на самом деле. Пять устройств, которые должны были заразить местность радиоактивным порошком, уже давно приведены в действие. Общий фон, как и предполагалось, во всем городе в среднем почти в десять раз превышает предельно допустимые нормы.
Павел Борисович едва не пел от восторга. Даже если захват станции провалился, дело было сделано. Радиоактивному заражению подвергнут район, где проживает почти триста тысяч человек. Сейчас Ямадаев сделает заявление, что еще как минимум в трех городах, с гораздо большей численностью населения, произойдет то же самое, если президент не объявит о немедленном прекращении боевых действий в Чечне, начале вывода из этой республики войск и своем уходе с поста.
На экране телевизора заставка сменилась другой картинкой. В небольшой студии сидело около полусотни людей. В первом ряду представители интеллигенции, лидеры левых, различных союзов, несколько крупнейших бизнесменов.
Бабичев облегченно вздохнул. Все прибыли.
Ведущая программы начала вступление:
– Инициатива нашей сегодняшней встречи исходит от влиятельных бизнесменов и политиков, обеспокоенных положением дел в стране.
Бабичев улыбнулся. Ему показалось, что женщина смотрит прямо на него.
– Так уж получилось, – между тем продолжала она, – что наш разговор совпал с событиями в Атрашевске. Всего несколько минут назад оттуда пришло сообщение об инциденте на атомной станции, расположенной неподалеку от него. В ходе передачи мы будем прерываться на экстренный выпуск новостей. Итак, слово предоставляется господину Бабичеву.