Уникум Хальдебранда
Шрифт:
Когда люк захлопнулся. Бонд перевел дыхание.
– Не обращайте внимание на его шутки, прошу вас, - произнесла миссис Крэст извиняющимся тоном.
– У него такой юмор. И он очень упрямый. Он любит подначивать всех. Я знаю, это нехорошо, порой и обидно, но не придавайте значения этому, прошу. Он делает это по доброте души.
"Сколько раз ей уже приходилось говорить эти слова тем, кто подвергался воздействию "чувства юмора" мистера Крэста?" - подумал Бонд.
– Да, с вашим мужем нужно получше познакомиться. Он так же ведет себя дома, в Америке?
– Да, но только со мной, - ответила она безо всякой горечи.
– Он любит американцев. Лишь когда попадает за границу, дает волю своим чувствам. Видите ли, его отец был немцем. Вернее, он родился в Пруссии. Поэтому в нем с детства укрепилось
Так вот в чем дело! Опять точка зрения гунна. Он или хватает тебя за глотку, или падает к твоим ногам. Вот уж действительно чувство юмора! О, сколько же пришлось перенести этой молодой женщине, ставшей его рабыней его английской рабыней!
– Вы давно вышли за него замуж?
– спросил Бонд.
– Два года назад. Я работала в одном из его отелей. Вы знаете, наверно, что ему принадлежит группа отелей "Крэст". Вся моя жизнь изменилась. Это настоящая сказка! Иногда мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Вот это, например, - она обвела рукой вокруг себя, - эта роскошная кают-компания. И он хорошо относится ко мне. Покупает дорогие подарки. В Америке он очень известный человек. Так приятно - куда ты ни приходишь, с тобой обращаются, как с королевой.
– Да, пожалуй. Ему тоже нравится такое обращение?
– Конечно, - в ее голосе чувствовалось смирение, покорная усталость. Все-таки в нем есть что-то от султана. Если его обслуживают не по высшему, не по самому высшему разряду, он выходит из себя. По его мнению, если ты из кожи вон лез, чтобы забраться на вершину дерева, то получаешь право на самые спелые плоды, - миссис Крэст вдруг заметила, что слишком разговорилась.
– Боже мой, что это я так болтаю с вами! Можно подумать, что мы знаем друг друга много лет, - на ее лице появилась смущенная улыбка.
– Наверное, это потому, что мы оба из Англии. Пойду оденусь. Когда вы поднялись на "Уэйвкрэст", я загорала на верхней палубе, - откуда-то снизу донесся глухой рев дизелей.
– Ну вот, мы и отправились в путь. Может быть, вы подниметесь на палубу, а я быстро переоденусь и тоже выйду. Мне так хочется поговорить про Лондон, - она подошла к двери и отодвинула ее в сторону.
– Между прочим, лучше всего спать здесь, на колодезной палубе. Тут много подушек и свежо по ночам, а в каютах бывает душно, несмотря на кондиционирование воздуха.
Бонд поблагодарил ее, вышел на палубу и закрыл за собой дверь. Это была широкая корабельная палуба, покрытая пеньковым ковром с кремовой полукруглой кушеткой и подушками из пенопласта, плетеными креслами и сервантом в углу. Бонду пришло в голову, что мистер Крэст, возможно, много пьет. Было это игрой воображения, или действительно миссис Крэст до смерти боится его? В ее отношении к мужу проскальзывало что-то болезненно раболепное. Судя по всему, цена за "волшебную сказку" оказалась очень высокой. Бонд смотрел, как исчезают вдали зеленые берега острова Маэ. "Мы идем, наверное, со скоростью узлов десять, - подумал он.
– Скоро яхта обогнет северный мыс и выйдет в открытое море". Бонд слушал глухое бульканье выхлопной трубы и думал о прекрасной миссис Крэст.
Она вполне могла быть моделью (наверное, и была перед тем как начала работать в отеле) - эта весьма престижная женская профессия связана с соблазнами полусвета, - и прекрасное тело миссис Крэст все еще двигалось с бессознательной свободой, как у человека, привыкшего обходиться без одежды или почти без одежды. Но у нее не было ледяного холода модели - теплое женское тело и дружеская доверчивая улыбка. Ей, конечно, не больше тридцати, может быть, гораздо меньше - ее красота все еще, казалось, не достигла полного расцвета. А самым привлекательным у нее были роскошные пепельные волосы, падающие на плечи, но она, похоже, даже не замечала, не помнила о них. Она не отбрасывала их назад, не поправляла, как это делали бы большинство женщин, и Бонд обратил внимание на ее естественное поведение и полное отсутствие кокетства. Она стояла спокойно, почти покорно, и ее большие синие глаза все время смотрели на мужа. На губах женщины не было даже следов помады, а на ногтях отсутствовал лак. Брови изгибались прелестной дугой над глазами, и было видно, что она совсем не ухаживала за
– Ну что, приятель, решил отдохнуть?
– мистер Крэст стоял на верхней палубе, глядя вниз.
– А куда делась моя женщина? Ты решил, наверное, чтобы она сама занималась бутербродами. Действительно, почему бы и нет? Они для того и созданы, чтобы удовлетворять наши прихоти, верно? Давай-ка осмотрим корабль. Фидо стоит сейчас у штурвала, и мне пока нечего делать.
– Не ожидая ответа, мистер Крэст соскользнул по перилам на нижнюю палубу, приземлившись рядом с Бондом мягко, как кошка.
– Миссис Крэст пошла переодеться. Да, я бы с удовольствием осмотрел корабль.
Мистер Крэст уставился на него равнодушным, слегка презрительным взглядом.
– Ну что ж, тогда начнем. Корабль построен судостроительной корпорацией Бронсона. В ней мне принадлежит девяносто процентов акций, так что все мои требования при строительстве корабля были выполнены. Он спроектирован фирмой Розенблатта - лучшего морского инженера и дизайнера. Сто футов длиной, двадцать один в бимсе, осадка шесть футов. Два дизеля по пятьсот лошадиных сил. Максимальная скорость - четырнадцать узлов. Все помещения оборудованы кондиционерами. Для меня было спроектировано и построено два специальных кондиционера, каждый по пять тонн весом. На борту находятся запасы продовольствия и напитков на месяц плавания. Нас ограничивает только пресная вода для душа и ванны. Есть вопросы? Тогда осмотрим сначала каюты команды и затем все остальное. И вот что еще, Джим, - мистер Крэст топнул ногой по палубе.
– Это - пол, понятно? Гальюн на моем судне называется туалетом, а камбуз - кухней. И когда мне хочется остановить кого-то, я не кричу: "Отставить!", а кричу: "Прекратить!". Тебе все понятно, Джим?
– Разумеется, - Бонд с улыбкой пожал плечами.
– Это ваш корабль.
– Совершенно верно. Это мой корабль. Ну, пошли. И можешь не бояться удариться головой. По всему судну высота потолка и дверных проемов составляет шесть футов и два дюйма.
Бонд следовал за мистером Крэстом по узкому коридору, протянувшемуся по всей длине судна, и в течение получаса с восхищением отзывался о достоинствах великолепно спроектированной, самой роскошной яхты из всех, на которых ему доводилось бывать. Проектировщики и строители не пожалели усилий, чтобы на борту были все возможные удобства. Даже в помещениях команды ванна и душ были полного размера, а сверкающий чистотой и нержавеющей сталью камбуз - впрочем, не камбуз, а кухня, мысленно поправил себя Бонд - не уступал по размерам капитанской каюте.
Мистер Крэст без стука распахнул дверь своей каюты.
– Вот ты где, мое сокровище, - произнес он своим мягким голосом. Наводишь красоту для Джима, а? Мне казалось, что тебе давно уже пора быть в гостиной и заниматься закусками.
– Извини, Милт. Я сейчас. Едва застегнула молнию на платье. Я иду, женщина поспешно схватила сумочку и направилась к выходу. У двери она обернулась, посмотрела на них с нервной улыбкой и исчезла.
– Все панели из вермонтской березы, мексиканские ковры на полу. Между прочим, эта картина с парусником - подлинный Монтегю Доусон...
– мистер Крэст продолжал свое повествование, но Бонд уже не слышал его - он смотрел на предмет, висящий в углу, над столиком, на той стороне огромной кровати, которая принадлежала мистеру Крэсту. Это был тонкий хлыст примерно три фута длиной с кожаной рукояткой. Хлыст был изготовлен из хвоста ската.