Уникум
Шрифт:
— Здрасьте. Я тут пришел за стипендией. Кузнецов Максим, — помахал я бумажкой.
Скрюченный человек качнулся на стуле и подвинулся вперед, давая возможность разглядеть себя в свете свечи. И то, что я не свалился сразу в обморок — стало большим достижением. Нечто имело самый ужасный вид: огромные и круглые глаза, невероятных размеров рот и хищный, крючковатый нос. Гигантские лопоухие уши должны были сделать образ немного смешным. Должны были, но не делали. Казалось, что создатель поиздевался вдоволь над своим детищем, находясь в дурном расположении духа.
Роста это нечто
— Здрасьте, — не пришло в голову ничего лучше, чем повторить приветствие.
Существо не ответило, лишь повелительно протянуло руку. Ага, квиток, ну конечно. Маленький клочок бумаги оказался в крепких пальцах незнакомца, а в воздух взметнулся яркий желтый кругляш. Я поймал монету и стал разглядывать — герб нашей школы с каждой стороны, без всякого номинала. Забавно, что и говорить. Я вопросительно посмотрел на страшилище, хотя это не вызывало никакого эстетического удовольствия, но кроме него никто не мог дать ответов.
— Сирота, — неожиданно детским голосом произнесло существо, — получает каждый месяц по одной монете. Ее можно продать, на нее можно купить все, что написано в перечне, — страшилище подняло перед собой журнал, похожий на школьный. — Все понятно? Давай быстрей, ты здесь не один!
Глаза существа стали бешено вращаться, рот вытянулся в струну, обнажив белые крепкие зубы, а сам он весь напрягся, того и гляди сейчас прыгнет. А я возьми и скажи.
— Вообще-то один. Я последний, там больше нет никого.
И страшилище вдруг прекратило светопредставление, сев на стул и опрокинувшись на спинку.
— Наконец-то. Хуже нет, чем работать с детьми. Это я тебе как квалифицированный бабай говорю.
— Бабай? — переспросил я, все еще не в силах отвести глаза от уродливого лица.
— Бабай, бомка, бука. Названий много, а суть одна. Пугачи мы. Есть такая работа, — пафосно сказало чудовище, — детей пугать.
— А зачем?
— Ну, не знаю, — пожало плечами стращилище, — заведено так. Вроде как призвание. Сила ведь она во всем есть. И с немощных ее крохи собрать можно. Когда они боятся сильно или напротив, восторгаются. Но чем дальше, тем хуже. Сейчас такой ребенок пошел, с детства в телефонах своих, ничего им не страшно. Я пару лет назад, по заветам папеньки, решил тряхнуть стариной. И что?
— Что? — спросил я.
— Явился перед осмелеткой. Глазами вращаю, зубами скрежещу, по стеклу пальцами вожу. Все как положено. И знаешь что он сказал?
Я отрицательно помотал головой.
— Прикол!.. Прикол, говорит. Ну, и чего мне делать? Пришлось из профессии уходить. Хорошо, Елизавета Карловна, крепкого ей здоровьичка, — бабай перекрестился, чем ввел меня в состояние полного изумления. Так он еще и православный? — местечко предложила. Вот, теперь заведую школьной казной. Грамоте обучен, считать умею, а припугнуть учеников, дело плевое. Ой, чего-то я разболтался.
Он замолчал, опять выпучив глаза. Чего доброго, сейчас снова пугать будет. Поэтому я буквально выпалил фразу.
— Тяжело быть не таким, как все.
— Тяжело, — подтвердил бабай, а потом встрепенулся. — Тебе-то откуда это знать?
— Так я такой же. Безродный посреди дворян. Уникум, который не умеет использовать силу в кругу магов. И сами видите, сирота, — показал я на квиток.
Вообще, все сказанное было не совсем правдой. Про безродность — да, но это же не ампутированная нога. Жить можно. Силу я недавно применил, аж несколько раз. Осталось научиться правильно ею владеть. Сирота — лишь на бумаге. Дядя Коля-то у меня остался.
Бабай спрыгнул со стула и оказалось, что тот еще меньше, чем я думал. Он подошел ко мне, посмотрел снизу вверх и цокнул языком.
— Гляжу, неплохой ты парнишка. И кричать не стал, когда меня увидел, хотя испугался. У меня на это чуйка есть. Значит, с выдержкой у тебя порядок. Ну, да не об этом речь. Расскажу тебе, не только то, что остальным говорил, но и что утаивал. Гляди.
В его пальцах появилась та самая монета, которую ранее бабай мне выдал. Пугачал повертел ее, будто показывая со всех сторон, а потом спрятал в кулаке, дунул и продемонстрировав голую ладонь. Вытащил из кармана новую или ту же самую. Кто знает этого фокусника.
— Золото, — показал он мне, — Терново на Императорском монетном дворе себе заказывало. Давненько еще.
— И до сих пор не растратили? — удивился я.
— Ха, так тут хитрость самая главная. Монеты денег стоят. И магических, и человеческих, факт. Однако почти все обратно в школу возвращаются.
— Это как?
— Смотри, — он раскрыл передо мной тот самый журнал.
Он больше походил на какие-то бухгалтерские книги для учета. Слева значилось наименование товаров, а справа цена. К примеру, Амулет защиты от проклятий до пятого уровня включительно — двести монет. Немного пролистал дальше, Перстень слабого неприятия магии земли — пятьсот золотых. Нет, так я каши не сварю. Это мне сколько копить придется?
Бабай явно угадал мои мысли, потому что захлопнул журнал и подмигнул огромным глазом. Вышло устрашающе.
— Сам понимаешь, накопить на подобное почти нереально. Вот и сливают стипендию на всякие мелочевые ингредиенты для артефактов или зелий. Но сейчас я тебе скажу то, чего никому не говорил. Если хочешь из этой комнаты что-нибудь стоящее, то существует два способа. Первый, сделать так, чтобы некоторые из учеников отдали тебе свои монеты. Как, это уже никого не волнует, — заговорщицки добавил он. — Второй, помимо твоего сиротства, надобно получить дополнительную стипендию.
Насколько я помню, подобное можно было выполнить с помощью выдающихся успехов в учебе (привет, Мишка) или боевой подготовке, создания нового артефакта, зелья или заклинания. Неясно, каким образом мне удастся получить новые монеты, но в любом случае информация была более чем полезна.
Я еще раз пролистнул журнал, осознав лишь только, что совершенно ничего не понимаю. Из дешевых — какие-то названия трав, подороже — металлы и камни, совсем невероятных денег — готовые артефакты. Надо будет советоваться с Байковым.