Уникум
Шрифт:
— Но ведь он меня использовал!
— Да, да, козел, я помню, — спокойно кивнул Димон. — Ты его ударил, тебе стало полегче. А о последствиях думать не надо.
— Да что будет? — легкомысленно сказал я, хотя теперь в груди неприятно закололо. — Елизавета Карловна не допустит, чтобы он мне что-нибудь сделал. Наверное.
Нашу беседу прервала Наталья Владимировна. Выглядела учительница по заклиналке странно, будто всю ночь плакала — глаза красные, нос опухший. Она подошла к нашему столу и протянула мне бумагу.
— Здравствуйте, ребята. Максим,
Я взял в руки листок.
«Директору магической школы с боевой подготовкой Терново…
Я пропустил все эти имена-отчества и перешел к самому важному.
…До выяснения обстоятельств и предъявления обвинений подозреваемому, учеников Кузнецова М. О, Филочкина А. П. и Брусникина К. И. оставить в Терново на период зимних каникул под наблюдением куратора. Начальник Департамента образования Министерства Просвещения Астраханской губернии Четкеров П.С.».
— Чего там еще? — спросил Рамиль.
— Ответочка, — только и сказал я.
Глава 27
Один плохенький удар в скулу оставил трех учащихся на две недели в пустой школе. Конечно, прочим уникумам я не говорил, что именно благодаря мне они проводят время не с родными, а блуждая по пустому двору или лежа на кроватях и рассматривая высокие потолки в комнатах.
К тому же, мы и так проводили вместе слишком много времени.
— Я этого Четкерова прибью, — выругался Филочкин, сплевывая густую слюну на протоптанную тропинку.
— Ты его откуда знаешь? — спросил я, плетясь следом.
— Так приказ он же подписывал. А ты лично знаком?
— Видел пару раз.
Третьекурсник-уникум (как его там фамилия, Брусникин что ли?) с интересом повернул голову. В общем, он с нами не разговаривал. Либо считал себя лучше других, либо имел какие-то свои соображения. Впрочем, Якуту было все равно, первый ты курс, второй, интроверт или любитель пообщаться. Господин Филиппов решил, что оставшиеся в школе «атлеты» — это отличный повод для дополнительных тренировок.
— Сюда все. Где Тусупбаев?
Я лишь пожал плечами. Хотя и видел тот самый куст, за которым уселся казах. Всего нас в школе осталось около полутора десятков — тех, кто по каким-либо причинам не смог или не захотел уехать домой. Но вот тренировки продолжались на «каникулах» лишь у атлетического клуба. У «везучих» четверых человек.
— Хорошо, Костя ко мне, Максим с Артемом.
— Я постараюсь не очень сильно бить, — шепнул Филочкин.
Я кивнул. Кроме приятных зимних пробежек, после которых хотелось харкать кровью и остатками легких, на мне еще и отрабатывали удары. Как правило, подобным занимался Артем. Рукопашка у него началась только с этого года. Мои слабые попытки протестовать Якут задушил в зародыше. Приходилось делать все так, чтобы получить как можно меньше синяков и ушибов.
С другой стороны, я запомнил, что Филочкин всегда начинает атаку с ложного выпада. Вот и сейчас тело действовало гораздо быстрее головы, все работало на рефлексах. Я чуть дернулся, но отскочил лишь после широкого взмаха Артема. Азарт и адреналин плескались в крови. И хоть было видно, что двигается Филичкин с некоторой ленцой, я к этому спаррингу относился со всей серьезностью.
Еще от одного удара вышло уйти, другой заблокировать, и в голове вдруг щелкнуло — вот он, удачный момент для контратаки. Кулак воткнулся в район кадыка, и я сразу же отскочил назад, глядя, как пролетает мимо рука Артема. Он уже жадно хватал ртом воздух, пытаясь понять, что произошло. Я же перехватил его кисть, вывернулся, что было мочи и сделал вертушку. Получилось нечто невнятное, но Филочкин грохнулся со звуком падающего шкафа.
— Бедром его подбивай, чтобы от земли оторвать, — заметил Якут, без особого труда парировав атаку Брусникина. — И старайся работать без силы.
— Я без…
— А то я не вижу, — оборвал меня учитель.
Из-за маленькой и мимолетной победы мне пришлось превратиться в Германию середины прошлого века. То есть достаточно серьезно огрести. Филочкин больше не работал вполсилы, да и его расслабленность куда-то пропала. Поэтому я стоически пытался сдерживать натиск, раз за разом оказываясь на земле.
— Квиты, — сказал он, поднимая меня в конце тренировки.
— Завтра еще посмотрим, — потрогал я разбитую губу.
Нестройными рядами мы отправились в столовую, найдя по пути Тусупбаева. Точнее, это он достаточно проворно выскочил из леса и сел нам на хвост. Брусникин, как водится, устроился далеко и начал хомячить в одиночестве, казах тоже примостился ближе к кухне, а мы с Артемом устроились возле выхода.
— Хоть кормят неплохо, — мрачно заметил Артем. — Правда, это, наверное, с Нового года осталось.
Я кивнул. Так и было. После самого скучного праздника в моей жизни — мы просто подняли бокалы с шампанским, поели и отправились спать — многочисленные колбасы, сыры и ветчину давали несколько дней подряд. Жалко, что в Терново не было принято готовить всякие традиционные салаты. От оливьешки или подшубы я бы точно не отказался.
— Я тут скоро стухну, — признался Филочкин. — Может, рванем ночью в ту же Сосновку? Тут недалеко.
— Идти в деревню через поле, по снегу? А если Якут поймает? Он же сам сказал, что уникумов оставили ради нашей же безопасности. Про разрешение покидать территорию я вообще молчу.
— Скучный ты тип, Макс. Ладно, до завтра.
Я попрощался с ним и поплелся к себе. Вот скажи любому, кто живет в одной комнате с тремя пацанами, что он целых две недели будет спать один, тот от счастья помрет. Нет, в первые несколько дней я действительно отдыхал от храпа Рамиля, но сейчас бы променял все на свете, чтобы хоть кто-нибудь из друзей вернулся. Однако в комнате меня ждал только банник, сменивший гнев на милость. И тот в очередной раз завел старую песню.
— Хозяин, привет, давай учиться!