Универсальное оружие
Шрифт:
– Не дадут... лизать... лицом?..
– потрясенным эхом повторил мэтр Броше.
– Лей... цену ...
– сделал новую попытку студент и потерянно смолк.
Волшебник впал в ступор.
– Лицензию?
– робко нарушил Фарон из-за его спины затянувшееся молчание.
– Сам знаю!
– одновременно зыркнули в его сторону посетитель и хозяин.
И студент воодушевленно продолжил:
– А еще он велел напомнить, что по тем же правилам на время практики я должен быть единственным учеником!
Фарон радостно встрепенулся: отпуска у него за пять лет ученичества не было ни разу - но тут же поспешил согнать улыбку - на всякий случай. Но его учителю,
– А... можно попросить в Школе другого практиканта?
– холодея в предчувствии недоброго и заранее зная ответ, слабо выдавил хозяин лавки.
– Ректор сказал, что вы это непременно будете спрашивать [4] , и чтобы я вам ответил, что все другие уже пристроены, - с мстительным самодовольством проговорил студент и добавил: - Так что давайте знакомиться. Меня Мельников зовут. Агафон. Чего делать надо?
4
Единственное, о чем не сказал Гийом Уллокрафт - это про свое пари с самим же собой, на какой минуте знакомства с Агафоном Броше заговорит о замене.
Под тяжелым взглядом хозяина Фарон протараторил: 'Увидимся через две недели, магистр Броше', - и выскочил на улицу, на ходу застегивая куртку. Старый волшебник остался с практикантом наедине.
– Порядок наведи... студент, - хмуро выдавил он и кивнул на анинэцке, радостно шнырявшие под ногами.
– А-а... это...
– понимающе улыбнулся Агафон.
– Это я мигом! Это у меня как раз!..
Не мешкая больше ни мгновения, он вытянул из рукава маленький обрывок пергамента, встал в позицию мага номер один [5] и бойко затараторил слова заклинания.
5
Корпус развернут правым плечом к объекту, левая нога отведена назад и полусогнута, пергамент в левой руке напротив глаз, правая рука с зловеще скрюченными пальцами направлена вперед для фокусировки заклинания с параллельной предварительной деморализацией объекта.
– Что это за?!..
– только и успел воскликнуть опешивший магистр Жюльен, как воздух ожил у него под ногами и со скоростью смерча на допинге взметнулся вихрем под потолок, прихватив с собой статуэтки, мышей, пыль, мусор, мелочь из карманов, шейный платок хозяина лавки, табуретку, корзины - и оставшегося восьмихвата.
Контрзаклинание магистра захлебнулось пригоршней песка на втором слоге. Впрочем, ударившись несколько раз о балки перекрытия, вихрь рассеялся сам, осыпав его и Агафона беглыми анинэцкэ, обломками табурета, битым хрусталем, изумленными мышами [6] и остальной добычей, что удалось за несколько секунд захватить в радиусе трех метров. Освобожденный от своих шнуров и от поддерживающей силы вихря, восьмихват грохнулся ему на плечи, повергая под ноги исступленно чихавшему и плевавшемуся старику.
6
К своему ужасу внезапно выяснившими, что значит быть летучими.
– Кабуча!!!
– с последней пригоршней пыли изрыгнул страшное магическое ругательство Броше.
Но чувствуя, что не выразил этим и тысячной доли кипевшего у него в возмущенном разуме, маг яростно взмахнул кулаками и проревел дилетантские, но куда более полно демонстрировавшие его отношение:
– Идиот!!! Кретин!!! Дебил!!! Болван!!! Недоумок!!! Какого лешего?!
Не совсем понимая, риторический это был вопрос или экзистенциальный, студиозус горестно воззвал то ли к волшебнику, то ли к справедливости, похоже, тоже, взявшей этим утром отпуск на две недели:
– Но я ж как лучше хотел! Это заклинание мы учили недавно! Оно подходило! Знаменатель...сумма... разность... частное... Произведение! Произведение крайне бережного удаления пыли из замкнутого пространства неопределенного объема! И я его даже сдал! Почти!..
Почти убежденный в том, что 'почти' не считается, он покосился на руководителя своей так энергично начавшейся практики - и зажмурился. Весь вид магистра Броше говорил о том, что еще слово - и из замкнутого пространства будет произведено крайне не бережное удаление студента первого курса. Возможно, через окно - без предварительного открывания.
– Неопределенного!.. Неопределенного!!!..
– прорычал сквозь зубы чародей и вскинул руки, выплетая пассы.
Студент панически зажмурился в предчувствии, которое его не обмануло. Что-то огрело его по голове раз - мягко, другой - звонко, и третий - с глухим тяжелым стуком.
– Ай!..
– Так вот! Пока не определишься, - зловеще проговорил Броше, склоняясь как гриф над распростертым подшефным, - твоим орудием труда в моей лавке будет веник, совок и ведро! И если ты за эти две недели еще хотя бы раз применишь здесь магию...
– Но мне не засчитают практику!..
– только теперь до конца осознав, насколько его не обмануло предчувствие, взвыл Агафон.
– Ты не представляешь, как меня это огорчит, - не удержался от плотоядной ухмылки волшебник.
Видя, что Броше на жалость не возьмешь, Агафон прибег к новому-старому аргументу:
– ...А вас лишат лица... лицей...
– Лучше быть магом с лавкой, но без лица... лицей... лицензии, тьфу ты, чтоб тебя!.. чем наоборот!
– пылко притопнул чародей.
– И вообще, я не понял, чего ты тут разлегся! Если ты не передумал оставаться - лови этих вамаясьских финтифлюшек!
Агафон торопливо вскочил, окинул фронт работ с видом профессионального ловца финтифлюшек... и хихикнул. При ближайшем рассмотрении фронтом его можно было назвать лишь условно. По крайней мере, теперь, когда мыши разбежались, а анинэцкэ-женщины поняли, что в кои-то веки в их компании оказался мужчина. И пусть он был старый, толстый, лысый, босой, а из собственности имелась всего одна килька и не очень новый зонт... 'На безрыбице - и старый башмак рыба', говаривал Бруно Багинотский, и ани-женщины прочувствовали это сейчас в полную силу.
Как и толстяк с зонтом.
Неизвестно, успела ли у него случиться стадия восторга и воспарения от собственной значимости, но в тот момент, когда Агафон увидел его, зонтовладелец пытался спастись от полусотни с лишком костяных девиц всех возрастов, взобравшись по шнуру портьеры на подоконник. Но зонт и рыба, занимавшие обе его руки, цепкости не способствовали, и быстро понявший это толстячок повис в трех десятках сантиметров от пола, отчаянно обхватив шнур руками и ногами и зажмурив и без того неширокие глаза. Под ним, толкаясь и лупя друг друга чем ни попадя, бесновались ани-женщины. Пока кумитэ выигрывала девушка с веслом.