Универсальный саквояж мадам Ренар. «Операция „Вакцинация“
Шрифт:
Практична и бескопромиссна. Всё или почти всё может сделать сама – и делает. Всегда читает мелкий шрифт на документах и очень подозрительна. Считает почти всё и всех бессмысленными и беспомощными, кроме мышей (тайно считает себя мышью). Также любит украшать одежду и вещи узором в виде ягод.
Миша (13 лет) – верхний сосед компаньонов, шестиклассник. Видит в компаньонах пример для подражания, ну и способ заработать.
Ким-Линукс Ипатов (34 года) – предприниматель, инженер,
Известный популяризатор технического прогресса.
Сергей Яковлевич Юферов (40 лет) – капитан органов безопасности. Надеется однажды заработать майорские звёзды.
Девушка в зелёной шляпе
Изящная, нежная, одухотворённая, но вечно не к месту говорит, поступает и появляется. Ищет настоящую любовь. Постоянно вспоминает безрадостное детство и исправляет ошибки юности. Постоянно цитирует Бродского.
Наконец-то отсутствует в нашей истории.
Вступление
В то время как учёные и врачи разрабатывали вакцины против нового смертоносного гриппа, а пациенты разделились на два лагеря: за вакцинацию и против, пандемия начала четвёртую волну: штамм «дельта» оказался куда более выносливым, куда более заразным – приблизительно в пятьдесят пять раз, если верить прессе, и куда менее разборчивым. Он косил всех без разбора.
Статистика заболеваемости удручала. Мир по-прежнему носил медицинские маски во всех общественных местах. Все публичные мероприятия проходили онлайн, фестивали, выставки и все остальные акции офлайн срывались, переносились и доставляли такое количество проблем, что в «Лаборатории Z» согласились с новым креативным директором: с офлайном и правда лучше не связываться. Пока. Петербургский филиал «Лаборатории» вот уже год почти в полном составе работал из дома.
С начала пандемии прошло полтора года.
Edited by Leo
27.08.2021
Лев Берёзкин задумался. Он понятия не имел, как быть с такой горячей темой: мало ли, чем кончится. Как хорошо было в прошлом! Точнее, нам – нам хорошо с прошлым. Ведь мы-то уже знаем, чем всё кончится и когда! Лев открыл другой файл.
Блинвилль, окрестности Детройта,
штат Мичиган
Соединённые Штаты Америки
1919 год
Джейк Саммерс вошёл в город пешком, держа в руке саквояж, когда-то доставшийся ему от одного беглого жулика.
Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, напоминал теперь чумной город. Ветер гонял по улицам мусор: некому стало убирать. Там и сям валялись отбросы. Пахло сортирами. Электрический трамвай не выезжал больше на площадь по спуску через аллею. Скамейки на площади были пусты, и только с голых яблоневых ветвей изредка доносился тревожный вороний вскрик. Через стеклянную витрину аптеки, этого
Говорят, пошла третья волна испанки.
Текст романа заслонило уведомление.
Глава первая, в которой выясняется, что доктор Владимирова не стала патологоанатомом, и ещё кое-что
– …Эгоистично радуюсь за себя. Теперь мне не улыбается стать вашей пациенткой. Нет, простите. Я всё перепутала. Мне улыбается стать вашей пациенткой! Я имею в виду – стать пациенткой при жизни. Но я не имею в виду, что мечтаю заболеть. Александра! Я просто радуюсь! Поздравляю вас! Ценю и люблю вас! Вы абсолютно правильно решили: лучше лечить живых пациентов, а не потрошить покойников! 1
1
Большинство жильцов дома номер 89 на канале Грибоедова не проголосовали «против» оборудования первого этажа под маленькую частную клинику. Они вписали свои фамилии в лист, с которым доктор обошла дом год назад. Кстати, в графе с номером квартиры пятьдесят три, каллиграфическим, чуть дрожащим почерком Людмилы Феликосны Робинзон, было вписано сразу три фамилии.
Потратив год на переподготовку по специальности «терапия», в конце ноября 2020 года Владимирова Александра Романовна 1996 г.р., наконец, получила диплом по специализации – «Участковый врач-терапевт».
Она действительно решила, что не так уж плоха в коммуникации. Профессия судебного эксперта, которую Владимирова выбрала из-за своей замкнутости, перестала казаться такой привлекательной. После ординатуры в хирургии, где пациенты творили что хотели с тех пор, как медицина стала услугой, мечта о спокойной работе в лаборатории стала казаться беспомощной. Дерзкий план что-то изменить подхватили коллеги. Пришлось, правда, пойти на кое-какие жертвы, о которым, конечно, не стоило сообщать Людмиле Феликсовне. Но на этот вопрос нельзя было не ответить. Клиника была маленькой: четыре семейных врача и один педиатр. Но это было то, что они могли сделать.
Доктор Владимирова улыбнулась, слушая в трубке голос Людмилы Феликсовны Робинзон. Кофе, конечно, остыл.
Полгода в красной зоне, почти без отдыха. Она вернулась домой всего неделю назад. И вошла в собственный кабинет, от которого до её квартиры был ровно один коридор и два лестничных пролёта.
Экран смартфона засветился, не дав ей даже взять чашку.
– Да, Лев Васильевич. Сделайте тест, спокойно, не волнуйтесь. Уже приехала бригада? Сделали тест – что не так? Всё наоборот? Ничего, не волнуйтесь, говорите спокойно. Так. Так. Поняла. Вакцинированы? Вакцинированные тоже болеют, но пока не попадают в реанимацию и не умирают. Хорошо, сейчас поднимусь.
– Пятьдесят третья квартира, – коротко сообщила она медсестре, выйдя из кабинета. – Один бессимптомный, второй ложноотрицательный.
Конец ознакомительного фрагмента.