Университет ниндзя
Шрифт:
– Хотела узнать твое имя.
– Гоу, – прозвучало в ответ.
– Спасибо, Гоу, – Алиса благодарно сжала перед грудью ладони, – мне было очень страшно…
– Не за что, – без особого интереса ответил парень и, развернувшись, пошел прочь.
Невысокий, мускулистый, своей уверенностью и пластикой он походил на питбуля. Его глаза-серпы вспарывали пространство, в них невозможно было заглянуть, казалось, они разрежут тебя, исполосуют, искромсают на куски.
Глядя вслед удаляющемуся спасителю, Алиса не могла отвести взгляда от его спины. Если бы первую красавицу Широсины спросили, чем он так запал ей в душу,
Гоу вроде бы не возражал. Миновав переулок, он дошагал до остановки и, остановившись, вновь повернулся к девушке:
– Тебе куда?
– Мне… – она замялась, запуталась в словах, не придумав, что сказать.
– Где живешь, спрашиваю?
– На другом конце Широсины, почти за городом… туда сейчас не доехать, по крайней мере, на автобусе…
– Такси возьми, – бесстрастно бросил Гоу.
– Ага… – промямлила Алиса.
В тот миг ей дико не хотелось ехать домой. Во-первых, из-за матери, которая скорее всего устроит ей выговор о плохом поведении. А во-вторых – и в главных, – ей не хотелось расставаться с Гоу. Странное притяжение, которое она неожиданно испытала к нему, нарастало с каждой минутой. Алиса, как одержимая, судорожно пыталась придумать хоть какую-то причину, по которой не смогла бы отправиться восвояси.
Вынырнувший из-за угла автобус привел ее в дикое волнение. Сейчас Гоу уедет, оставив ее одну на остановке со всеми проблемами и тараканами. Кое-как подавив подступившую панику, Алиса выпалила:
– Я не могу на такси, у меня нет денег.
– Одолжить? – очередной неотвратимый ответ.
– Нет, то есть… я боюсь ехать одна… и не хочу… и не могу – мама меня убьет за выпивку.
– И что предлагаешь с тобой делать? – закономерно поинтересовался Гоу.
– Можно, я у тебя немного побуду? – поражаясь собственной наглости, очередью выпалила Алиса.
– Пошли, – парень пожал плечами, погасив сверкнувшее в глазах удивление.
Широсина. Граница с зоной Х
Автобус остановился на краю большого поля. На другом его конце виднелась затянутая зеленой сетью стена, отгораживающая зону Х от остального мира. Перед ней высилось огромное покосившееся здание – многоэтажная башня из черного камня. Когда-то давно земля, на которой она находилась, принадлежала одному влиятельному клану, но потом после долгих политических неурядиц границы территории шиноби изменились, и здание оказалось вне зоны Х.
– Ты здесь живешь? – тихо поинтересовалась Алиса, пока они шли через поле по тонкой, как нитка, тропе.
– Да, – как прежде немногословно пояснил ее спутник.
Они зашли в темный коридор, дошли до лифтовой площадки, освещенной единственной полудохлой лампочкой, что пугающе мигала. Тусклый свет то и дело выхватывал из мрака покрытый серыми разводами потолок. Гоу нажал кнопку вызова – над головой загрохотало и загудело. Погрузились. Поехали.
Слушая, как скрипят и потрескивают тросы лифта, Алиса искренне надеялась, что они доедут до нужного этажа, а не рухнут в бездонную шахту под домом. Оба варианта не сбылись. Конечно, падать вниз не пришлось, но и доехать до места назначения сразу не вышло. Лифт застрял где-то на середине пути – в районе десятого этажа, но спустя несколько минут натужно дрогнул и пошел дальше.
Квартира у Гоу находилась на двадцатом этаже жуткого покосившегося строения.
Хозяин вошел первым, кивнул через плечо замешкавшейся гостье. Она проследовала послушно, первым делом избавилась от чудовищных каблуков, с облегчением оценив, как заметно сгладилась разница в росте.
Комната с окном во всю стену и узкой полоской балкона за ним кренилась на север, в сторону этого самого балкона, отчего у Алисы закружилась голова. Слава богу, они сразу свернули в темный коридор и отправились на кухню, где вся основная мебель была сдвинута к северной стене.
– Есть хочешь? – бесстрастно поинтересовался Гоу.
– Наверное, – неуверенно промямлила Алиса, присаживаясь на стул; когда перед ее носом оказалось огромное блюдо с какой-то умопомрачительной выпечкой, сглотнула и сдержано отказалась. – Спасибо, мне это нельзя.
– Нельзя, почему?
– Мама запрещает есть мучное. Мне можно только некоторые крупы, а так – овощи и… – начала оправдываться девушка, но не успела.
– Ты что лошадь, чтобы есть крупу и овощи?
– Нет, но… Послушай, ты тут один живешь? – Алиса перевела тему и, решив, что уж если и бунтовать против материнского террора, то делать это серьезно, без исключений, потянула в рот ароматную сдобную булку.
– Почти. Половина этажей пустуют, а на остальных живут бабули. Это, кстати, от них, – Гоу многозначительно кивнул на тарелку. – Бартер.
– Что, прости?
– Бартер. Я им помогаю иногда. Выталкиваю с подземной стоянки их тачки, таскаю им сумки, когда лифт не работает, чиню, когда что-нибудь ломается, а они меня кормят.
– О, это здорово, – с искренней завистью протянула Алиса и тут же потупилась в стол, поймав прямой взгляд собеседника. – Почему ты на меня так смотришь?
– Мне кажется, я тебя где-то видел раньше, – прозвучало в ответ.
Ну, конечно, видел! Кто бы сомневался? Алиса мысленно выругалась. Весь город видел ее полуголой на огромном биллборде одной известной фирмы. Мать чуть ли не силой заставила ее тогда сфотографироваться. Для Алисы, ненавидящей все эти публичные показы себя, фотосессия стала очередной унизительной неприятностью, которую пришлось вытерпеть, стиснув зубы…
– Наверное, тебе показалось, – придав тону непринужденности, заявила она.
Алисе очень не хотелось, чтобы Гоу действительно узнал в ней девушку с плаката. Такая роль казалась постыдной и неприличной. Нормальные девчонки учатся, получают интересные профессии, стремятся к своей мечте, а не красуются в купальнике перед глазами всего города, да еще против собственных воли и желания.
– Значит, показалось, – как-то не слишком убедительно согласился Гоу.
Их глаза вновь встретились, и по внутренностям Алисы пробежали теплые волны. Неопределенное, непонятное и все же приятное ощущение. Волнующее предвкушение чего-то долгожданного, абсолютно необходимого в данной ситуации…
– Тебе не страшно жить в таком доме? – спросила девушка, разбавляя повисшую тишину.
– Я привык.
– А мне все еще боязно вставать со стула, – прозвучало честное признание. – Такое ощущение, что все вот-вот рухнет… или я не удержусь и выпаду из окна или за перила балкона.