Университетский город: архитектура смыслов
Шрифт:
Для сравнения обращусь к Ж. Ле Гоффу, который, ссылаясь на немецкий сборник проповедей (составленный примерно в 1220 году, то есть почти тысячу лет назад), отмечал, что студенты в нем были на двенадцатом месте в общественной иерархии «'etats», «странствующие студенты» – на тринадцатом. А вот император оказался на пятнадцатом. К слову сказать, бюргеры, то есть горожане, занимали 21-ю из 28 позиций.
Рис. 2. Широко распространенное неофициальное название города Томска «Сибирские Афины» появилось после открытия в 1888 г. Томского императорского
Возвращаясь к смысловой архитектуре, отмечу, что понтифик (дословно «мостостроитель», тот, кто соединяет горний мир и его проекцию на землю), занимающий первое место, был проводником божественного замысла. В том или ином виде его помощникам, включая студентов, полагалось обустраивать мир по предначертанному образцу.
Если мы поменяем социальное предначертание университета и станем воспринимать его как «кузницу кадров» или организацию по оказанию услуг, то и «проекция общества на землю» рушится. Университет и поныне выполняет миссию возвышения, переработки города в соответствии с присущими его онтологии задачами, прописанными еще до нас. Символически университет и в новой сакральности образует центр (или один из центров) города.
Процитирую ответ на вопрос анкеты одного из студентов из дальнего зарубежья, обучающихся в томских университетах: «Томск – студенческий город, в основном почти половина населения Томска – студенты. Атмосфера для учебы такая сильная, потому что, куда бы вы ни пошли, вы можете увидеть здание университета». Мне кажется, что именно атмосфера является главным критерием того, состоялся ли город как «университетский».
Заряженность атмосферы научным знанием, особый молодежный стиль предохраняют такой город от музеефикации, от превращения в простую дестинацию на туристических картах. Профессор Плимутского университета К. Навратек отмечал наличие правовой проблемы, когда статус таких массовых сегментов, как студенты, мигранты и туристы, не определен в числе горожан. Достаточно включить воображение, чтобы понять, какой вклад в экономику города и страны вносят студенты. К счастью, постижение высшего замысла скорее приходит через городскую повседневность, нежели через бесплодные стратегии типового характера.
В конце 1980-х годов мне попалось письмо студента Томского императорского университета. Оно было датировано 1905 годом и адресовалось отцу – священнику в Курской губернии. В нем студент напоминал, что ранее он послал три рубля на покупку коровы. Писал об отголосках Русско-японской войны, но в основном о своей жизни – о репетиторстве, о том, как снимает угол в комнате с другими студентами, о растущих ценах. Уже из этого письма мы составляем представление о микроэкономике, о конвертировании знаний в повышение образовательного уровня и в доходы горожан. О той самой «переработке» города в университетский.
Сегодня, спустя много лет, мы с уверенностью можем говорить, что город является университетским, когда таковым его считает население, народная молва – самый эффективный канал коммуникации. Конечно, путь от одиноко стоящего университета через университетский кластер до университетского города неблизкий и сложный. Но сопричастность великому смыслу и образ достижимого будущего будут хорошими помощниками на этом пути.
От хаоса трансформаций к управляемым изменениям
Алексей РАСХОДЧИКОВ, кандидат социологических наук, сопредседатель Фонда «Московский центр урбанистики “Город”»
Переломные моменты истории – лучшее время для размышлений о будущем, о том, что нас ждет, время искать новые смыслы. Сегодня мы явно переживаем очень серьезный перелом – проходим через водораздел, который изменит многое и в жизни городов, и в роли университетов. И уже вполне отчетливо проявились тенденции, которые, скорее всего, получат свое развитие в ближайшей перспективе.
Кризис городов, о котором в последнее время все чаще говорят авторы популярных урбанистических концепций, сколь очевиден, столь и многогранен. К проблемам, описанным классиками Чикагской школы: разрыву социальных связей, создающему питательную среду для преступности и проявления человеческих пороков, крайнему имущественному неравенству, образованию гетто, - добавились новые, не менее неприятные процессы: цикличные экономические кризисы, миграционные нашествия, негативное воздействие на экологию, не говоря уже о транспортных проблемах и жилищном вопросе. Пока мегаполисы стремительно растут, аккумулируя инновации и огромные капиталы, малые и средние города деградируют и вымирают. Подобно деревням прошлого, они теряют свое главное богатство – жителей, навечно оставляя в сердцах своих вынужденных эмигрантов «привычку мрачной тишины» при взгляде на потерянную малую родину.
Если оставить за скобками первый вечный вопрос - «кто виноват?», поскольку ответ на него очевиден: каждый из нас по-своему, то можно попытаться разобраться со вторым, наверное, более важным - «что делать?». Если точнее, как сделать мегаполисы более гармоничными (или менее токсичными для природы и человека), а малым и средним городам найти основания для развития? Н. Комнинос видел решение в формировании «умных» городов на основе взаимодействия «умных» технологий, «умного» управления и «умных» сообществ. Ключевым элементом такой системы он считал живые лаборатории, где горожане вместе со специалистами из вузов, представителями власти и бизнеса могли бы обсуждать проекты развития. Такой действительно умный подход во многом созвучен с идеями Т. Дридзе о том, что городские районы не статичные единицы, а постоянно меняющаяся среда жизнедеятельности. Сделать ее гармоничной можно через совместную работу инициативных групп жителей со специалистами, представителями власти и бизнеса. В обеих концепциях значительная роль отводится университетам. Именно они могут формировать такие живые, или открытые, городские лаборатории, обеспечивать их специалистами и экспертным знанием для выработки не популистских, а обоснованных и действительно полезных решений.
Эта органичная и, казалось бы, несложная модель тем не менее пока не получила развития в практике городского управления в России. Главной проблемой здесь видится отсутствие взаимодействия между городскими властями и руководством университетов. Как отмечает А. Щербинин, институтская, образовательная среда и городская жизнь пока представляют собой два разных мира, не объединенных ни общими целями, ни совместными делами. Преодолеть этот разрыв можно через осознание муниципальными управленцами роли университетов в новой экономике знаний. Когда, по меткому замечанию Д. Фаша, главным топливом экономики становится не нефть, а мозги, значение университетов для городского развития резко возрастает.
Не менее важно и встречное движение со стороны университетов, способность уйти от монастырской закрытости, сосредоточенности на внутренних образовательных процессах и местах в международных рейтингах. Все это, безусловно, важно. Но молодые люди, выбирая место учебы, смотрят не только на престижность вуза. Возможность получить хорошую работу, досуг и развлечения в городе, стоимость аренды жилья и качество комнат в общежитиях – все это имеет значение. Эти вопросы университет не может решать в одиночку, без взаимодействия с местными и региональными властями. А значит, и вопросы развития городской среды напрямую влияют на привлекательность вуза для студентов.