Unknown
Шрифт:
– Так ядра будут лучше долетать, – сказала она, отряхивая руки, и так буднично, как любая другая девушка сказала бы о том, что тесто с добавленной в него сметаной будет сытнее.
Безо всякой суеты девушка ходила от отряда к отряду, почти спокойная в своей уверенности, в том, что город недолго будет сопротивляться. Этой уверенностью она так заразила остальных, что к утру, почти не спавшее войско, словно ощетинилось готовностью завоёвывать. Флаги были подняты, герольды протрубили в трубы, а затем… Затем произошло то, чего не ожидал никто, кроме, может быть, самой Жанны.
Ворота города раскрылись, выпуская целую процессию, во главе которой шёл трясущийся
– Передаём себя в руки короля, – сказал он, с поклоном протягивая ключи от города, – и ждём, что Дева, в ответ, отведёт от нас гнев и огонь небесный…
Труа
(10 июля 1429 года)
– Смотри, смотри, идёт отец Ричард! Сейчас он окропит её святой водой и у французской девки вместо ног появятся копыта и отрастёт хвост!
Двое мальчишек шести и девяти лет почти по пояс высунувшись из окна дома причетника при соборе, в котором оба числились служками, круглыми от интереса и страха глазами смотрели на въезжающий в Труа французский отряд, во главе которого ехала Жанна.
– Я не хочу видеть нечистого, – захныкал младший.
– Не бойся. Отец Ричард его прогонит. Говорил же он, что только сила Господняя может победить эту ведьму. Сейчас все станут молиться, и она уйдет, как ушла из-под Осера…
Монах, на которого возлагались такие надежды, как раз появился на площади перед собором с дароносицей и святой водой. Изгнанный из Парижа за речи, родящие панику, он появился в Труа незадолго до прихода французского воинства и быстро стал знаменит своими проповедями о скором конце света. Главнейшим признаком этого конца был, по его словам, приход колдуньи к зловредному дофину, не желающему мира стране, которую он упорно называет своей, несмотря на то, что есть законный король Генрих Шестой, от чьего имени правит пока, такой же законный регент – герцог Бэдфордский. Но, как только законная власть будет свергнута, и ведьма возведёт на трон Франции узурпатора, наступит время Антихриста, и свету придёт конец!
Всю последнюю неделю отец Ричард пугал жителей колдовством, уверяя, что французская девка насылает порчу на города, и они безропотно открывают перед ней ворота. Труа, дескать, грозит та же участь, поэтому надо молиться и молиться… Хотя, даже если удастся избежать колдовства и удержаться от добровольной сдачи, ведьма может призвать дьявольский огонь, который полетит в стены из её пушек…
Речи эти слушателей крайне озадачивали – с одной стороны, вроде бы, призывали горожан к сопротивлению, но, с другой, ото всех этих проповедей делалось настолько не по себе, что хотелось немедленно открыть ворота и впустить кого угодно, лишь бы не было хуже…
Страх пополз по городским улицам. Молчаливые жители бродили вдоль городских стен, подобно призракам, с надеждой поглядывая на солдат гарнизона. Те же, в свою очередь, напуганные не меньше обывателей, как слухами, так и тем, что видели сами через бойницы, смотрели с такой же надеждой на улицу, что вела к центральной площади. Ведь если городские старшины примут решение сдать город, именно по этой улице пойдёт процессия с ключами…
Колдовства боялись все.
И, как раз в день накануне сдачи, странная волна безысходной тоски накрыла жителей Труа с головой. Не сговариваясь, все они сошлись возле собора, где, во время молитвы, на епископа Труасского снизошло вдруг озарение и благословение Господнее на то, чтобы открыть ворота.
– Вы же понимаете,
Несчастный командир тяжело сглотнул.
Полночи он провёл на городской стене, наблюдая за приготовлениями французского войска, опытным глазом оценил серьёзность намерений и, поразмыслив немного, собрал свой гарнизон в оружейной, подальше от любопытных глаз, где предложил всем, у кого есть семьи и какие-то обязательства перед жизнью, переодеться в гражданское, чтобы завтра затеряться в толпе.
– Сам я давал клятву своему герцогу и не могу её нарушить. Но вас не попрекну. Эта девка, похоже, на самом деле ведьма…
– Вчера отец Ричард говорил, что скоро всеми будет править Антихрист, – снова прохныкал младший из мальчишек, свисающих из окна. – Матушка целый день плакала… Я боюсь…
– Не бойся. Смотри!
Площадь перед собором давно заполнилась молчаливыми горожанами. Жанна, на которую взирали с затаённым ужасом, даже не пыталась им улыбаться, чувствуя напряжение, ползущее перед ней, словно свинцовая туча. Она не сразу заметила монаха, стоявшего на паперти и кропящего вокруг святой водой с исступлением фанатика, но, когда заметила, остановила коня и отряд, со странным выражением на лице следя за тем, как истово начал монах крестить воздух перед собой и бормотать молитвы. Его закатившиеся глаза казались слепыми, что только усиливало впечатление, будто на паперти священнодействует некий пророк.
Жанна спешилась.
В тот же миг глаза монаха ожили. Глядя на девушку с библейской суровостью, он громогласно возвестил:
– Перед ликом церкви ответствуй, ангел ли ты или демон, посланный нам на погибель? И, коли демон, изыди, убоявшись крестного знамения!
Жанна засмеялась.
– Подойдите ко мне, святой отец. Подойдите, не бойтесь, я не улечу, как ангел… И если верите в силу святой воды, окропите меня, благословляя…
С этими словами она сама медленно перекрестилась и развела руки в стороны. Лицо её стало серьёзно.
Монах пошатнулся. Неуверенно, как по шаткому мосту, сделал несколько шагов и вдруг повалился на колени.
– Свет! – закричал он на всю площадь. – Смотрите все – свет осеняет её чело! Это ангел! Хвала Всевышнему! Он послал нам нового Спасителя!
Жанна недоуменно осмотрелась. Монах был очень убедителен, но ей всё равно показалось, что собравшиеся на площади люди будут только смеяться. Однако, не смеялся никто. Напротив, жители Труа словно просветлели лицами и с благоговейной надеждой взирали на то, как священник распростёрся в пыли перед девушкой. Стой она ближе, наверняка, принялся бы целовать ей ноги.
– Святая! – кричал он, между тем, с ликованием даже более пылким, чем было то отчаяние, с которым отец Ричард, ещё вчера, предрекал конец света. – Покайтесь, люди, как каюсь теперь я! Не с ней, а против неё плетёт свои козни нечистый враг рода человеческого! Это он мутит наш разум, отвращая от ангела, но Святая Дева принесла мир и избавление от лукавого! На колени! На колени все! Кайтесь!..
Толпа на площади пришла в движение. Измученные страхом люди живо отреагировали на слова «мир», «спасение» и пали на колени, радуясь, что не будет резни, обещаемой всю последнюю неделю.