Unknown
Шрифт:
спросила водитель злополучного трамвая.
– Что значит этот?
– Монзиков даже попытался выпрямиться
на скамейке и сделать что-нибудь значительное, что могло бы на-
пугать нерадивую бабенку.
– Это он мне - семь сорок один, а тебе, дура - товарищ инспектор. Поняла?
– Ну, это еще надо посмотреть кто из нас дура?!
– А чего тут смотреть? И так ясно, что ты и есть дура, причем
круглая! Тут кроме тебя больше дур нет! Догнала?
– и Монзиков
снисходительно
Рация у Монзикова все время пищала. Это пытались с ним
связаться семь сорок один, 366 и "Север" – центральная радиостан-
ция. 366– командир взвода, где работал Монзиков, сорвался со сво-
ей точки и поехал выполнять указания "Севера" - рассосредотачи-
вать пробку, которая могла войти в книгу рекордов Гиннеса. Из-за
того, что подъехать к несчастному трамваю с обеих сторон было
невозможно - плотно стоял транспорт, 366 истошно запрашивал
семь сорок один-а, который в полемике уже ничего не слышал.
Жильцы в недоумении вылезали на балконы, пытаясь увидеть
хоть что-нибудь. Ведь уже несколько лет в городе не было бреж-
невских демонстраций, а тут, в субботний день - ни то авария, ни то
опять демократы или коммунисты... А может, это - война?
– Ну что, рыбонька, не надоело тебе пререкаться? Лучше за-
плати и поедешь себе спокойно. Понимаешь мою мысль, а?
– У тебя голова или что? Или в ГАИ все такие?
– с сожалени-
ем, уже без злобы спросила водитель трамвая.
– Хм, а ты как думаешь, а?
16
– Думаю, что Новый Год досрочно наступил и передо мной
сидит клоун. Или Олейников со Стояновым прикалываются для
Городка. Других версий нет. Но то, что ты не мент - это уж точно.
Надо же, а я-то дурочка, даже испугалась. Молодец!
– и она реши-
тельно попыталась вернуть свои документы. Но как только она
слегка наклонилась и протянула руку за правами, раздался истош-
ный крик.
– Ну-ка фу! Не мацать! 7- и Монзиков вскочил со скамейки, пытаясь принять единственно правильное решение: то ли достать
табельное оружие, то ли ударить жезлом по голове, то ли ...
– А-а-а-а!
– заверещала девица.
На крик быстро сбежалась толпа. И, как это часто бывает, появились свидетели, очевидцы, которые видели, как водитель
трамвая, пьяная в дымину, сбила девочку и пыталась скрыться, но
доблестный милиционер ее догнал и ...
Другие, их было не много, но, тем не менее, они были, расска-
зывали, что девица эта - воровка из соседнего
пыталась спастись бегством через сквер, но на свою беду "нарва-
лась" на блюстителя порядка.
Однако большинство зевак придерживались мнения, что на-
глый гаишник пристал к красивой девушке и издевается над ней, а
она, бедняжка, не может от оборотня вырваться и ей просто нужна
помощь. Гул и гвалт нарастали с каждой минутой, грозя перерасти
в гигантскую драку, благо в 100 метрах от Монзикова стояло 12-
этажное общежитие завода им. Власова, из которого выбегали в ос-
новном крепкие парни и протискивались сквозь толпу к незадачли-
вой девице.
Монзиков уже не мог встать, т.к. у него на коленях сидела не-
счастная девчушка, которую он не то держал, не то обнимал, а тол-
па грозила смять, растоптать на своем пути эту "сладкую парочку"
и слиться воедино. Однако, когда девушка, на которую напирала
толпа, упала на колени к Монзикову, то она дико вскрикнула и по-
пыталась врезать по отвратительной роже похотливого капитана.
Но степени свободы для активных действий у нее не было. Боль
была адской от жезла и планшета, на которые плюхнулась бедняж-
ка. Вне всякого сомнения, это было что угодно, только не мужское
достоинство. Но что бы это ни было, а боль была такой сильной, что, в конце концов, она потеряла сознание. Монзиков, уже запус-
7 На одесском жаргоне не мацать– не трогать.
17
тивший под ее плащ руку, нащупал несколько бумажек, из которых
одна была червонцем.
– Ну вот, наконец-то!
– раздался радостный крик. Монзиков
тотчас ссадил девушку с жезла и передал ее толпе, которая, почему-
то вдруг, начала приходить в себя. Правда, разогнуться она не мог-
ла, тело болело, голова кружилась. Но самое страшное - на плаще
появилось обильное кровяное пятно, увеличивавшееся в размере с
каждой секундой. Да и у Монзикова на планшетке, белом конце
жезла и плаще тоже были следы крови.
Монзиков в левой руке держал документы, в правой - злопо-
лучную десятку. На правой руке, на резинке отчаянно болтался из
стороны в сторону окровавленный жезл. Девушка истошно стонала.
И вдруг какая-то женщина пискляво прокричала: "Люди добрые!
Да вы только посмотрите! Да что же это такое!? Среди бела дня, в
форме, на глазах у всех этот мент поганый трахнул такую моло-
денькую, такую...!". И толпа сомкнулась.