Unyoku

Raavasta .

– Привет.

– Привет, - каратистка грациозно спрыгнула на тротуар рядом со мной.
– Куда идем?

– Предлагаю пока туда, - я кивнул на переливающуюся панораму огней за пешеходным мостом, на другом конце которого красовалась огромная арка, отмечавших вход в один из огромных местных кварталов развлечений.
– А уж чем занять себя в таком месте, как ночная Йокогама, я думаю, мы точно найдем.

– Годится, - кивнула Тацуэ.

Описывать в подробностях нашу продолжительную прогулку по многоцветным улицам, заполненным сотнями людей, было бы слишком сложно и утомительно. Йокогама не зря считалась вторым по размеру развлекательным центром в Японии и одним из тех самых городов, которые "никогда не спят". Даже если отбросить магазины и тому подобные места, то ресторанов, кафешек, караоке-баров, танцполов, стриптиз-клубов и салонов

любой "расцветки" и на любой даже самый притязательный вкус между каждыми двумя перекрестками здесь располагалось больше, чем, наверное, было во всем Изясо и Нагаоке вместе взятых. Дискотеки, залы игровых автоматов и залы-кабаре манили своими яркими вывесками со всех сторон. Снующие в толпе зазывалы с пачками флаеров приглашали всех и каждого в свое "самое лучшее заведение", заманивая потенциальных клиентов живой музыкой в исполнении известных и не очень групп, невероятной кухней или какими-нибудь совсем уж эксклюзивными развлечениями. И стоит ли говорить о том, что о таких вещах, как удостоверение личности, подтверждающее совершеннолетие, спрашивали далеко не везде и не у каждого, несмотря на его внешний вид и зачастую висевшие таблички у входа. Куда строже было отношение к тем предупредительным знакам, что запрещали вход в заведение для гайдзинов, а последних в Йокогаме всегда было с избытком. Все-таки немало сказывалось наличие поблизости одного из крупнейших портов страны. Но для чужаков здесь обычно отводились отдельные кварталы, конечно, не такие большие и знаменитые, как, например, токийский Роппонги, примостившийся возле всемирно прославившегося Шинджуку, но зато вполне удовлетворявшие все соответствующие потребности иностранных матросов и случайных гостей. Что меня всегда особенно умиляло, так это то, что вот уже больше двадцати лет "классический" запретный знак, имевший изначально лишь две строчки на японском и английском, теперь еще и непременно "украшался" третьей надписью - на русском. Что ни говори, а наши соседи с северо-запада всегда умели заставить проявить японцев к себе особое внимание ничуть не хуже, чем драные янки. Впрочем, думать об этом в подобный вечер, мне, разумеется, совершенно не хотелось.

Разговоры у нас с Тацуэ начинались на удивление легко и непринужденно, я сам от себя, честно признаюсь, даже такого не ожидал, но очень уж была располагающая атмосфера. Сами беседы шли одновременно обо всем и ни о чем, умудряясь перескакивать с одной темы на другую и возвращаться обратно по кругу. Обсуждению подверглись как вещи глобальные, типа спорта и единоборств (а куда же без этого в нашем-то случае?!), так и более мелкие, но от того не менее важные, вроде личных вкусов и пристрастий в музыке, еде и прочем.

Наиболее подходящим местом, в котором на наш общий взгляд можно было зависнуть подольше, был избран растянувшийся вдоль берега "чайный дом", совмещавший в себе разом и клуб, и ресторан, и танцпол. Несколько этажей, не раздражающее окружение и, в целом, приличная публика в возрасте от тринадцати до тридцати - что еще нужно для не слишком активного отдыха после череды турнирных будней. Завтрашним утром должно было наступить воскресенье, и народ отрывался по полной, ни в чем себе не отказывая. Я даже заметил здесь и еще по пути на улицу несколько юных лиц, виденных мною мельком среди участников во время чемпионата.

Оттянувшись на танцевальной площадке от всей души, перемежая это дело короткими передышками за столиками, расставленными на открытых галереях с видом на бухту, я и Тацуэ покинули гостеприимный клуб, решив поискать для продолжения вечера место чуть поспокойнее. Поскольку средства, выделенные мне Гендо-семпаем, пострадали пока несильно, а с дискотеки мы уходили, уже не стесняясь держаться за руки, то настроение мое пребывало к тому моменту примерно в той же стадии довольства и радости, что и после окончания финального боя. Уютный ресторан, расположенный за не слишком высокой каменной оградой в глубине небольшого огороженного парка, удачно подвернулся всего через пару кварталов, стоило только углубиться в сторону от разноцветной набережной. Деревья и кусты прекрасно гасили в себе все звуки, заполнявшие многолюдные улицы ночной Йокогамы, а посетители заведения в большинстве своем собрались здесь с такими же целями, что и мы. Парочки и небольшие компании сидели на втором этаже ресторана, будучи отделены друг от друга, более чем, приемлемым расстоянием. А при особом желании со стороны клиентов расторопные официанты всегда были готовы принести еще и изукрашенные раздвижные ширмы.

Заняв место в углу под одним из больших круглых окон, и сделав заказ, мы с Тацуэ просто так проболтали еще не менее часа, просто получая

удовольствие от общения. Мои первые предчувствия и ощущения после нашей первой встречи с этой девушкой, лишь еще сильнее закрепившиеся после последующих непродолжительных встреч, полностью подтвердились. Грубый пробивной характер настоящего бойца каратистского стиля сётокан в сочетании с прямотой и открытостью, накладываясь на внешность Тацуэ, идеально отвечавшую моим не слишком-то избалованным вкусам, создавали для моего восприятия занятный и очень притягательный эффект, который мне раньше, если и приходилось испытывать, то лишь на очень непродолжительное время. Похоже, если все так и дальше пойдет, то от частых визитов в Нагаоку после возвращения с турнира мне будет точно не удержаться.

Время перевалило за полночь, и мы уже готовились потихоньку закругляться, когда, грубо разрушив гармонию, в которой я пребывал на этот момент, к нашему столику вдруг подошел парень-официант. Кашлянув, чтобы привлечь внимание, он поклонился с казенными извинениями и обратился ко мне:

– Прошу прощения, не вы ли будете Одавара-сан?

Я покосился на официанта, почувствовав легкий подвох в его вопросе.

– Допустим.

– Одавара-сан, дело в том, что внизу вас спрашивает для личной беседы один человек.

– Что именно за человек?
– такой поворот беседы напряг меня еще больше.

– Я не могу назвать его имени, но он просит вас спуститься и перекинуться с ним всего буквально парой слов, - "гонец" снова с извинениями поклонился. Ни дать, ни взять, а просто живая иллюстрация "Обстоятельства превыше меня!"

– Хм, ладно, - с одной стороны идти мне совершенно не хотелось, а с другой... вдруг что-то действительно важное.

И хотя особых знакомых в этом городе у меня не было, но все-таки сразу отказываться, даже не взглянув на этого "кого-то" издали, было, по меньшей мере, недальновидно.

– Я на минуту, - бросил я Тацуэ и, наклонившись к ней, добавил шепотом, уже начав подниматься, пока официант, тем временем, двинулся к выходу из зала, чтобы указать мне дорогу.
– Не уходи отсюда, будь все время на людях.

Уж не знаю, с чего это у меня вдруг так взыграла острая паранойя, но мысль о том, что Тацуэ останется здесь одна, была первой посетившей меня в тот момент. Видать, совсем недавний визит парней с забавными татуировками оставил в моем подсознании немалый отпечаток. За Хараду-сенсея и Гендо я не волновался так сильно лишь по одной причине - в отеле все еще были те "синепузые", которые нас охраняли. От них я удрал незаметно, оставив в полной уверенности, что дрыхну сейчас на дальней кровати в номере. Но тут поблизости лишних легавых не наблюдалась.

Девушка на мои слова прореагировала неожиданно правильно. Не стала задавать каких-то глупых вопросов, а только перестала улыбаться и очень серьезно кивнула. Бросив на нее короткий взгляд уже в дверях, я начал спускаться по лестнице.

– Сюда, пожалуйста, - официант-провожатый первым проскочил в открытую европейскую дверь, проведя меня по пустому служебному коридору.

Легкая прохлада дыхнула в мое лицо ночной свежестью. Задний двор ресторана был не так сильно выдержан в традиционном стиле, как фасад и убранства, но все равно довольно чист и украшен декоративным плющом, взбиравшимся вверх по стенам и аркам зарытых гаражных ворот, протянувшихся чередой по правую руку. Несколько желтых фонарей давали тусклое, но вполне приемлемое освещение, так что два силуэта, поджидавшие чуть в отдалении у самых стен, я приметил сразу. За моей спиной послышались тяжелые шаги. Ждать толчка в спину или удара в затылок мне не захотелось. Можно было, конечно, остаться стоять в дверном проеме, дождаться приближающегося человека и попробовать провернуть что-то в тот самый момент, когда он сунется. Однако, хотя здесь и не было зрителей, почему-то здесь и сейчас мне такой поступок показался неправильным. Может быть, от того, что я уже понял, кто это окажется, и потому в этой ситуации нужно действовать предельно "чисто".

Официант, втянув голову в плечи, и не рискуя оборачиваться на меня, порскнул между двух человек, замерших впереди. При этом брикет из нескольких сложенных купюр успел в этот момент перекочевать из рук у одного из них в пальцы слуги, заманившего меня в этот капкан. Сделав пару шагов, я слегка развернулся так, чтобы видеть сразу и этих двоих и старшего из братьев Рёманмару, как раз появившегося в дверях. Не усидели, значит. Нашли, причем в первый же вечер. Хотя это понятно, я ведь завтра могу уехать, и уехал бы... Упорные все-таки гады. И, надо полагать, очень злопамятные. Не зря выходит Рюдзаки предупреждал меня насчет них... Шаркающие шаги официанта окончательно стихли где-то вдали.