Уорлегган
Шрифт:
В час ночи Демельза отправилась спать, а Росс ушел за час до рассвета, когда закончили работу. Семеро мужчин — а Джуд, и вовсе не работавший, жаловался, что устал сильнее всех — поплелись в долину под светом луны, которая с каждым часом становилась все меньше и бледнее.
Глава четвертая
Кэролайн с дядей так и не поладили после того, как она порвала с Анвином Тревонансом и вернулась в Киллуоррен, и её поведение слабо способствовало смягчению отношений. Каждый погожий день она ездила верхом, зачастую с конюхом, но
— Дядюшка, расскажите, что вы знаете о Россе Полдарке, — спровоцировала она спор как-то за ужином.
Помаргивая и осторожно наблюдая за ней, будто подозревая какой-то скрытый смысл в вопросе, мистер Пенвенен рассказал всё, что знал. Об отце Росса — известном на шесть приходов сластолюбце, службе Росса за границей во время американской войны, его возвращении после смерти отца и горьком разочаровании (как говаривали), потому что Фрэнсис женился на девице Чайновет, собственном глупом браке Росса год спустя с девчонкой, которую он умыкнул из какого-то шахтерского дома в Иллагане, возобновлении работы Уил-Лежер, а позднее — создании под его руководством медеплавильного производства в Корнуолле, банкротстве проекта, смерти первого ребенка, кораблекрушениях и последовавших за ними беспорядках, суде и оправдании…
— Да, дядюшка, благодарю, с этого места я всё знаю, — Кэролайн сделала глоток вина, от отраженного сквозь бокал света её глаза выглядели более темными. — Так значит, его отец дурно вел себя с женщинами по соседству. Видимо, его сын тоже внес свою лепту. По крайней мере, если судить по его виду. Вы об этом не упомянули.
Рэй Пенвенен сухо взглянул на племянницу.
— Я не пытаюсь обелить его репутацию или уберечь тебя от пошлости. Мне неизвестно о чем-либо сомнительном, что прицепилось к нему в этом отношении, хотя и всего остального достаточно. К примеру, взять эту полуголодную нищенку, или кто там она... В то время я находился в Лондоне, но припоминаю, что это вызвало волнения среди шахтеров и стычку с её отцом.
— Но он на ней женился, — сказала Кэролайн.
— Да, женился.
Кэролайн подождала, пока унесут её тарелку. Рядом, в корзинке на соседнем стуле, лежал Гораций, она взяла собачку и переложила себе на колени.
— Вы много потеряли, когда участвовали в его медной компании?
— Порядочно. Все потеряли деньги. Непродуманное оказалось предприятие, это еще мягко сказано.
— Как я понимаю, вы вышли из него несколько раньше остальных и на лучших условиях.
Между ними стояли свечи, но Кэролайн увидела, как дядя резко поднял на нее взгляд.
— Кто тебе это рассказал?
— Анвин, — рассмеялась она, — однажды сказал, что вы с сэром Джоном заключили соглашение с Уорлегганами и бросили тонущий корабль на произвол судьбы. Это его точные слова.
— Корабль, если ты так его называешь, уже налетел на скалы, когда мы пришли к соглашению с Уорлегганами. Мы поступили так, только чтобы сохранить капитал. Тревонанс вложился в печи, а я в дробилку. Из-за наших действий никто не потерял ни пенни. Анвин ничего не знает о той ситуации.
Кэролайн подержала кусочек мяса перед носом мопса, но тот только чихнул и отвернулся.
— Тебе не нравится эта мерзкая говядина, мой мальчик? Ну ладно, никто не станет тебя заставлять. Томас, принеси сладкое печенье. Ты знаешь, какое
— Хорошо, мэм.
— Но тебе придется отправиться обратно в корзинку, мой сладкий, а то ты накрошишь мне на платье. Вот, тебе нравится? Я слышала, что Росс Полдарк находится на грани банкротства.
— Именно так.
Её ремарки дяде не понравились, и он ответил коротко.
— В этот раз его долги просто невероятные, а Уорлегганы выкупили их и душат Полдарка.
— Ты хорошо осведомлена.
Вернулся Томас с печеньем, Кэролайн с улыбкой его поблагодарила. Пару минут она уделяла внимание только собаке.
— Не настолько хорошо, дядюшка, поскольку не могу спросить его лично, и не настолько хорошо знакома с Уорлегганами, чтобы поинтересоваться у них. Но крайне жаль, что такого выдающегося человека удушат за столь скромную сумму. Вы согласны? Если ему суждено закрыть предприятие, то следовало бы великодушно позволить ему это сделать на собственный манер.
— Полагаю, доктор Энис посвятит тебя во все подробности, которые ты желаешь знать.
Во внезапно воцарившейся тишине Гораций громко чихнул.
— Думаю, мне следует завтра утром съездить в Труро. Местечко для покупок так себе, но мне нужна пара туфель. В Оксфорде застежки на туфлях уже вышли из моды, да и я сама предпочитаю завязки. И все с ума сходят по перьям в волосах. Лично мне они не нравятся. Чувствую себя старой курицей.
— Полагаю, — проговорил Рэй Пенвенен, — что, хотя ты сейчас сама себе хозяйка, Кэролайн, не следует позволять естественным удовольствиям свободы бросать тень на принятые в обществе приличия, просветить тебя относительно которых выпало мне и твоему дядюшке Уильяму, раз уж родители твои умерли. Может показаться, что мы живем в грубой и изолированной от остальной страны местности, но будет ошибкой думать, что не нужно соблюдать общепринятые нормы. Например, ездить далеко и без сопровождения, в компании молодого человека соответствующего возраста, значит вызвать толки сомнительной природы, и не важно, где это происходит — в Корнуолле или Оксфордшире. Несомненно, это всё вполне невинно, но может иметь далеко идущие последствия, что не вполне справедливо как в отношении меня, который, как может показаться, поощряет подобное, так и в отношении молодого человека, который может счесть это за поощрение своих неподходящих стремлений.
Стараясь произвести как можно меньше шума, слуга вышел и закрыл дверь. Спустя пару секунд не ощутимый кожей порыв воздуха долетел до свечей, пламя затрепетало, как ветки на ветру.
— Я всегда думала, — ответила Кэролайн, — всегда считала, что это признак подлинного благородства и высокого положения в обществе — вести себя в соответствии с личными желаниями и не обращать внимания на завесу искусственных ограничений, которыми люди благородного происхождения окружают себя.
— Прямо в яблочко. Но человек благородный действует так только до тех пор, пока его поведение касается лишь его самого. Когда оно влияет на других людей, он больше не свободен в своих поступках.
— Именно это я и собиралась сказать. Это касается еще только двоих помимо меня — вас и доктора Эниса. Вы обеспокоены тем, что могут посчитать, будто вы одобряете моё поведение. Это так? Что ж, если это ноша тяжела для вашей совести, может, посоветуете мне покинуть этот дом и поселиться в другом месте?
— Возможно, — спокойно согласился Пенвенен, — если бы не связывающие нас родственные узы.
Она на секунду нахмурилась, выглядя сердитой и обеспокоенной. Затем скрыла чувства, повернувшись к Горацию.