Уорлегган
Шрифт:
— Одно срочное дело с Паско. Не особо важное.
Но по блеску его глаз Демельза догадалась, что новости вовсе не плохие.
— Что такое? В чем дело? Расскажи, если это что-то хорошее. Я весь день об этом думаю.
Росс сел и согрел руки у очага. Гимлетт вышел, и через какое-то время они с Брюнеткой проплыли мимо окон.
— Паско согласен, что вероятно будут заморозки.
— Нет, Росс, — Демельза встала рядом с ним, — не шути сейчас, это слишком серьезно. Расскажи мне. Прошу.
Росс взглянул на её обеспокоенное
— Кто-то, некий аноним, весьма опрометчиво решил взять на себя мои долги, тот вексель, который сейчас у Уорлегганов. Это означает, что по крайней мере на время необходимость срочно изыскивать деньги отпала. Разумеется, их все равно придется когда-нибудь найти. Но не в это Рождество.
Демельза уставилась на него.
— Хочешь сказать, что ты не обанкротишься? Все еще есть шанс?
— Шанс все еще есть. Именно так.
— Ох, дорогой мой, — Демельза рухнула на стул. Через какое-то время Джереми растянулся рядом, Демельза подхватила его на руки и покрыла поцелуями облегчения. — Ох, Росс, я едва могу в это поверить. После всех тревог это просто невероятно...
— Удивительно точное слово. Это невероятно. Всю дорогу домой я говорил себе, что положение дел столь же ужасно, как и прежде, перед тем как разразилась эта гроза, что мы все еще бедны, буквально на грани нищеты, что через месяц или около того шахту придется закрыть, что нам практически не на что жить. Но именно сейчас все это вообще ничего не значит.
— И это правда! Это правда! О, слава Богу! — она вдруг поставила Джереми на пол, подбежала к мужу и поцеловала его в щеку. — Я так рада за тебя, Росс! Рада, это не то слово! Все наладится, мне бы так этого хотелось. Надеюсь, что наладится. Кто этот аноним?
Росс притянул её вниз, пока она не очутилась у него на колене.
— Никаких имен. Мы не знаем нашего благодетеля.
— Какой-то друг?
— Какой-то друг. Которому я должен четырнадцать сотен фунтов. Годовой процент уменьшен вдвое, так что по завершении этого года я должен буду выплачивать ему двести восемьдесят фунтов каждое Рождество.
— Благослови его Господь, кем бы он ни был!
— Аминь.
— Есть идеи, кто это?
— Смутные предположения по пути домой. Каждое последующее выглядит еще менее вероятным.
На несколько минут воцарилось молчание.
— Где ты была, пока я уезжал?
— Гаррик погнался за бездомной кошкой. Бесстыдник, поскольку у бедняжки больная лапа, а я частенько внушала ему не трогать кошек. А это может означать, что шахта еще какое-то время сможет проработать?
— А где та кошка сейчас?
— В корзине на кухне.
— Думаю, да, — Росс протянул руку к сумке, стоящей у его ног. Демельза никак не могла свыкнуться с новой ситуацией и попыталась подняться, но Росс удержал её. — Я купил фунт чая сушонг. Он получше той дряни, что мы получаем от Тренкрома. Думаю, тебе будет любопытно попробовать.
— Спасибо, Росс, очень мило. Думаю, в скором времени нам ничего не будет нужно от мистера Тренкрома. Как думаешь, это возможно? Тогда мы действительно будем свободны, вырвемся на волю, снова сможем дышать.
— И я принес тебе новый гребень и расческу. Подумал, хорошо иметь одну в запасе, прежде чем сломается нынешняя.
Демельза взяла протянутые ей предметы и повертела в руках. У гребня оказалась витая ручка, похожая на заплетенную косу.
— Очень экстравагантно, — невнятно пробормотала она.
— Весьма. Я также купил две пары шерстяных чулок для Гимлеттов. Они недорогие — два шиллинга за пару. В последнее время у них всего не хватало. А еще у меня шапочка для Джереми и пара вязаных перчаток. Я подумал, он будет ревновать, если ему ничего не достанется. Не уверен, что они по размеру, и подозреваю, что маловаты.
Демельза встала. Солнце заходило, и зимний день за холмом казался бесконечно далеким. Стояла тишина, слышалось лишь приглушенный гул моря за домом, да и то слабее обычного, потому что настало время отлива. Мороз уже втихомолку накидывал свою серебряную сеть на долину.
— Выглядят впору. Хорошо, что ты догадался. А что же ты купил себе?
— Я колебался между шелковой сорочкой и саблей, украшенной драгоценными камнями, поэтому отложил это на потом. Так что вот моя последняя покупка.
Росс встал и протянул ей пару узорчатых подвязок.
— Это мне? — спросила Демельза.
— Я заметил, что частенько этой зимой ты не носила чулки, и мог только предполагать, что у тебя имеются некоторые затруднения, чтобы удержать их на месте.
Демельза разрыдалась.
— Ну что ты, что ты. Я не хотел тебя обидеть. Просто подумал мимоходом. Если тебе они не нужны...
— Дело не в этом. Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом.
Демельза прижала ладони к лицу.
— Это слезы облегчения, а ты еще и накупил все эти вещи.
— Они не стоили целого состояния, — Росс обнял ее за талию, но ее расстроенные чувства заметил Джереми, не привыкший видеть маму в слезах, и внезапно заплакал, копируя ее. Демельза села перед ним на колени и утешила, вытерев ему глаза, как и себе. Спустя пару минут она взглянула на Росса.
— Прости. Это такое облегчение. Я так сильно тебя люблю.
Росс посмотрел на них обоих, почувствовав себя счастливым. Свет из окна высветил ее волосы, изгиб спины и цепкие ручонки Джереми.
— Нужно их надеть, — сказал Росс.
— Ты имеешь в виду шапочку и перчатки Джереми? — взглянула на него Демельза.
— А что же еще? — ответил Росс, коварно улыбаясь.
С привычными трудностями на Джереми надели новые детали одежды. Все оказалось впору и сшито так, будто владелец лавки смастерил их для собственного сына. Наконец, мальчик, пошатываясь, двинулся по комнате — с неправильно завязанной одной перчаткой и в шапочке набекрень.