Уот Тайлер

Эйнсворт Уильям

— Но кто мне поручится, что вы сами не вошли в соглашение с разбойниками? — спросил Венедетто.

— Чтоб я входил в соглашение с разбойниками! — с благородным негодованием воскликнул Беглый. — Ведь я уже сказал вам, что я — блюститель правосудия. Я готов даром проводить вас на расстояние мили, но если я поеду дальше, то вы должны будете заплатить мне и моим людям.

— С радостью принимаю ваше предложение, — ответил Венедетто. — Могу ли я теперь продолжать путь?

— Разумеется, — подтвердил Беглый. — Я отнюдь не намерен удерживать вас теперь, когда убедился, что у вас нет злого умысла. Завтра в назначенный час мы увидимся с тобой, дружище, — добавил он, кинув выразительный взгляд в сторону кузнеца. — Покойной ночи!

Затем он удалился вместе с Венедетто и тотчас потребовал, чтобы привели лошадь ломбардского купца. Когда она была подана, он шепотом отдал несколько приказаний своим людям. Вслед затем самозваный блюститель правосудия и его ничего не подозревавший спутник поехали рядом. Миновав монастырь, они направились по дороге в Лондон.

Все опасения, которые Уот Тайлер мог иметь насчет участи жены, не замедлили рассеяться: она явилась сама вскоре после отъезда Беглаго и его спутников.

Глава XXV

ЧАС ПРИБЛИЖАЕТСЯ

Не взирая на потрясения и тревоги предшествовавшей ночи, Эдита на следующее утро, по своему обыкновению, отправилась к ранней обедне в монастырь. По окончании богослужения она беседовала с леди-настоятельницей, которой рассказала обо всем случившемся.

Слушая этот рассказ, добрая настоятельница едва могла скрыть сильнейшее волнение, овладевшее ею.

— Действительно, дитя мое, — сказала она, когда Эдита окончила рассказ, — ты избежала огромной опасности, но так как этот дерзкий вельможа может сделать новое нападение, то тебе лучше всего укрыться на время в стенах этой обители. Здесь ты будешь в полной безопасности: при всей его беззастенчивости он все-таки не дерзнет совершить кощунство.

— Если отец даст согласие, то я буду счастлива воспользоваться вашим предложением, святая мать, — ответила Эдита голосом глубокой признательности.

— Твой отец не может отказать тебе в этом, дитя мое, — заметила настоятельница. — Он так же, как и я, должен понять опасность, которой ты подвергаешься. И твоя мать, конечно, согласится, что эти предосторожности необходимы. Итак, приходи сюда сегодня пораньше, днем. Все будет приготовлено для тебя.

В сопровождении сестры Евдоксии, которую настоятельница послала вместе с ней, Эдита возвратилась в деревню.

По дороге они встретили отшельника, который шел к Уоту, чтобы оправдаться перед ним, но Эдита сказала ему, что это лишнее: ее отец уже вполне удовлетворен ее объяснением. Обрадованный этим известием, добрый монах возвратился обратно в свою келью.

Погода в то утро стояла прекрасная: и деревня, озаренная яркими лучами солнца, представляла веселое, светлое зрелище. Но наблюдательный глаз подметил бы некоторые признаки надвигающейся бури, которая ежеминутно грозила разразиться. На лужайке собрались несколько кучек крестьян с угрюмыми лицами и насупленными бровями. Уот Тайлер держал речь к собранию. Он стоял на пне срубленного дерева, его мощная фигура была ясно видна над головами слушателей. Его речь, очевидно, была зажигательного свойства, это было видно по возбужденным движениям слушателей и по глухому ропоту, пробегавшему по толпе. Была минута, когда ропот усилился до гула негодования, но вспышка была сдержана Уотом.

Вскоре после того он сошел с возвышения, и слушатели его разошлись, пообещав предварительно быть наготове и ждать знак.

Соблазнившись прекрасным утром, Чосер вышел из гостиницы и направился к лужайке, где остановился в некотором отдалении, откуда мог наблюдать картину. Он без труда узнал Уота Тайлера и столь же легко догадался, какой смысл могла иметь его речь. Он уже знал о попытке похитить Эдиту и нисколько не удивлялся негодованию ее отца. Судя по зловещему виду разбредавшейся сходки, Чосер склонен был думать, что эти люди скоро опять соберутся на совещание, а там уж неизбежно начнутся беспорядки. Размышляя таким образом, он вдруг заметил, что Уот Тайлер приближается к нему.

— Слышали ли вы об оскорблении, нанесенном мне? — спросил кузнец, поздоровавшись с поэтом.

— Слышал, — ответил Чосер. — И, насколько я заметил, вы, кажется, уже сделали первые шаги к мщению. Но предостерегаю вас, остановитесь, пока еще дело не зашло слишком далеко!

— Удерживать меня теперь равносильно попытке остановить небесную молнию на ее пути, — запальчиво возразил кузнец. — Но примите и мое предостережение, господин Джеффри Чосер! Если вы не хотите присоединиться к восстанию, то продолжайте без промедления ваше путешествие, иначе я не ручаюсь за вашу безопасность.

— Обдумали ли вы то, что я говорил вам относительно герцога Ланкастера? — спросил Чосер. — Начинайте восстание во имя его — и тогда я присоединюсь к вам.

— Мы не придерживаемся никакой стороны, а требуем только восстановления наших прав, — возразил Уот. — Если бы сам Джон Гонт был здесь лично, то и он не нашел бы ни одного приверженца. Но я снова советую вам немедленно уехать, иначе — не пеняйте на меня, если с вами случится какая-нибудь неприятность.

— А разве восстание уже так близко? — спросил Чосер.

— Не спрашивайте меня об этом и уезжайте с миром! — отвечал Уот.

Но Чосер не выказал никакой тревоги.

— Я не уеду до тех пор, пока не прощусь с твоей прелестной дочерью и не поздравлю ее со счастливым избавлением от опасности.

— В таком случае, пойдемте со мной! — воскликнул Уот. — Должно быть, теперь она уже возвратилась из монастыря.

Глава XXVI

ЗНАК К МЯТЕЖУ

Подходя к коттеджу кузнеца, они заметили, что туда вошел какой-то человек с нахальной осанкой и с отталкивающим выражением лица.

— Не Шакстон ли это, сборщик податей? — спросил Чосер.

— Он и есть! — отвечал кузнец сердито. — Мне нужно сказать ему пару слов, когда он войдет. Обождите меня здесь минутку, сэр, прошу вас.

Вдруг из коттеджа послышался громкий крик, заставивший Уота ускорить шаги. Но прежде, чем он успел подойти к своему дому, оттуда выскочила его жена.

— Что случилось? Говори, жена! — крикнул он.

— Негодяй оскорбил нашу дочь! — ответила она.

— A! — воскликнул Уот таким зловещим голосом, словно послышалось рычание льва.