Упавшая

Кисс Марианна

Он не принадлежал никому.

Это бесило страшно.

И было от чего. Высокий, с тёмным, задумчивым взглядом, в котором таинственная глубина. Руки его и плечи, притягивали и чуть не заставляли падать в обморок, от желания дотронуться до них. Его стройная фигура с мужественной кривизной в ногах, заставляла задерживать дыхание, следить, пока он идёт по коридору. А когда он проваливался в своё кресло, кто только не пытался пройти мимо. Все пытались, только состояние полусна, в

которое он погружался, не оставляло шансов получить его внимание.

Вот такой парень… и ничей?

Огорчение это было вдвойне обидным, потому что бабником он не был, за юбками не таскался, глазки не строил, не флиртовал, и кажется, даже не улыбался никогда.

Очень серьёзный.

Разговоры только по существу, и никаких намёков на симпатию к кому-либо.

Ходили слухи разные. Кто-то говорил, что у него не всё в порядке с сексом, а кто-то доказывал, что он гей. Но были предположения, что он потерял любимую, или она разбила ему сердце или умерла, в общем, всё очень туманно. Были и другие догадки, но всё это слухи, ничем не подтверждённые.

Итог один, Филин одинок и никаких попыток завершить это своё одиночество не предпринимал.

Особенно бесились офисные красавицы. Они никак не могли распознать, почему на улицах, в барах, и в ночных клубах, они получают столько залуженного внимания, а тут какой-то Филин, в их присутствии, даже бровью не ведёт. Почему все мужики на улице оборачиваются, а он – равнодушный, холодный как айсберг. Вот, в чём загадка.

Он что, не ценитель женской красоты, женских ног, бёдер, талии, груди?

Не ценитель? Это странно.

Огорчались невниманию и “серые мышки”. Они тоже тайно мечтали о Филине. Раз, он не смотрит на красоток, значит, ценит женщин не за красоту, а за скромность, за ум и богатый внутренний мир. Но они, тоже ошибались.

В общем, страдали все. Только не Филин. Он приходил, здоровался, если надо разговаривал, а потом, погружался в своё кресло, и его трудно было выманить оттуда. Только по приказу босса. Больше никак.

А когда Филин уходил, оставлял за собой шлейф тайны и какой-то несправедливой недосказанности.

Но, на самом деле, всё было гораздо проще. Филин не распылялся. Он не страдал навязчивой потребностью гоняться за женским полом. Он просто жил, работал, и делал свою работу хорошо.

А ещё он знал, что если когда-то кого-то полюбит, то полюбит один раз и навсегда. Это было для него простой и непоколебимой истиной. Которой он, не то чтобы следовал, а просто жил, и знал только это. В его голове, настолько просто всё устроено, что другому, извилистому, там не было места. Он понимал только так, как понимал и никак иначе. Просто жил и дышал, просто общался,

и просто выполнял свои обязанности. И не сомневался в правильности своей жизни.

Всё остальное, лишнее. К мишуре, которая окружала, он был равнодушен. Знал что всё это обёртка, и ничего больше. Это показное.

Именно за это и любил его Коростылёв, за эту природную простоту и чистое справедливое суждение. За незапятнанный хитростью характер, и за правду, которую он выдавал при любых обстоятельствах. Но ещё за обыкновенную человеческую верность. Не верность пса своему хозяину, а верность человека человеку.

Много лет Филин работает у Коростылёва. Его работа не имеет названия. Он просто рядом и всё. Вся его работа и состоит в том, чтобы быть рядом.

– Заходи, – Коростылёв быстро глянул и сел за стол, облокотился и сжал ладонью ладонь.

Он потер их, снова сжал.

– Антон, – сказал он, – у меня к тебе важное дело.

За восемь лет работы на Коростылёва, Филин только два раза слышал от него своё имя, и всякий раз задание было чрезвычайной важности.

– Слушаю, – сказал Филин.

Глава 9

По темной, узкой улочке на окраине города, шла девушка. Стройный силуэт её едва угадывался в темноте. Джинсы, футболочка кроссовки. За плечами небольшой рюкзачок.

Шла торопливо, но всё же осторожно ступала, стараясь чтобы шаги её, не услышал никто из спящих за окнами домов людей.

Остановилась у старой двухэтажки, облезлые стены которой, различить можно было даже в темноте. Девушка быстро осмотрелась и подошла к окну, второму справа от двери подъезда. Ловким движением встала на уступ, подтянулась, чуть подпрыгнула, ухватилась за форточку и встала на подоконник. Дальше, привычное движение. Тело протиснулось, вот-вот. Хорошо, окна старые, форточки широкие, но если бы была чуть толще, уже бы не пролезла.

В комнате, коснулась руками стула, что стоял под окном и, удерживая равновесие, скользнула вниз.

Дальше, времени не теряла, подошла к кровати, у стены и склонилась над девочкой лет шести, которая тихо сопела во сне. Девушка тронула волосы и погладила ребёнка по щеке. Девочка открыла глаза и тут же бросилась обнимать.

– Мама, мамочка.

– Ш-ш-ш, тихо, бабушка Оля проснётся.

– Мамочка, я так скучаю, когда ты уже будешь жить с нами?

– Маленький мой, котёночек, я тоже хочу жить с вами, но пока не могу.

– Но почему. Это бабушка тебя не пускает?

– Нет, малыш, бабушка у нас добрая, она самая лучшая. Слушайся её. Обязательно слушайся.

Конец ознакомительного фрагмента.