Уповаете?
Шрифт:
– Лаборатория машинного разума здесь? – Таинство тишины, словно хрустальную вазу, беспощадно раскалывает неумолимый глас.
Все опять напрягаются. Казалось бы, подошедшая к логическому концу утренняя иезуитская пытка неожиданно находит новое продолжение. В дальнем углу встаёт Олег. Мы с Костяем незаметно семафорим своему корешу ободряющие послания. В последнее время наш «машинный разум» выглядит неважнецки. Когда-то его лаборатория была в передовых и неизменно удерживала, как шутили местные остряки, плохо-переходящее красное знамя. Но когда это было…
– Последняя ваша разработка? – Др.Shark плевать на былые заслуги.
– Энцефалоридер…
– Чего?
– Энце…
– Я не глухой! – Директор
Некоторое время Др.Shark злобно пыхтит. Все ждут страшного…
– Все свободны!
Начальники с облегчением кидаются к выходу. Меня легко подхватывает и выносит вслед неудержимая волна ретирующихся. За порогом кабинета нагоняет Костяй и молча пожимает мне левую руку. Не поняв этого дружеского порыва, поднимаю вопросительно брови. Мой кореш, словно факир, демонстрирует бумагу с именем будущего монстра, замысловато скользит пальцем по буквам. Я, открыв рот, смотрю на лист… Это что же получается… Проклятье!
Забегаю в свой ещё толком необжитой кабинет – время Х! Открываю ящик письменного стола, достаю небольшую куклу, стилизованную под Др.Shark. Положив на стол перед собой, настраиваюсь. Тряпичная модель, распластанная на полировке, кажется беззащитной. Быстро прошептав связывающее заклинание, мелом черчу вокруг неё чёрную пентаграмму. Как только предо мной во всей красе предстаёт образ Др.Shark, злость, порождённая страхом, с готовностью закипает в груди. Взяв в руку длинную воронённую иглу, несколько секунд наблюдаю, как с неё скатываются тёмные капельки ненависти и дымясь капают на стол. Настенные часы призывно бьют первый раз. Пора! И я втыкаю в голову куклы, на несколько мгновений принявшую в себя воплощение большого шефа, первую иглу. Здание вздрагивает. Длинные ветвящиеся коридоры изгибаются в конвульсиях, по ним проносится вопль раненного зверя. Та-а-к, есть попадание! Подчиняясь ритму боя часов, монотонно втыкаю новые иголки. С последним тринадцатым воплем кукла превращается в подобие дикобраза, застигнутого охотничьей собакой за справлением малой нужды. Часы, натужно отдуваясь шестерёнками, замолкают. И я некоторое время жду. Не подкрепляемый боле образ начинает медленно таять, размазывается и вот исчезает совсем. Убрав «испуганного дикобраза» на обычное место, быстро завтракаю бутербродами с кровавой икрой.
Звук разбивающегося стекла… Напряженная работа жевательных мышц рефлекторно приостанавливается. Забыв схлопнуть челюсти, медленно оглядываюсь. Зеркало… Уф-ф! Сорвавшись со стены, это оно разбросало по полу тысячи сверкающих осколков. Замерев, я прислушиваюсь. Точно! Опять это тяжкое громыхание откуда-то снизу удавом опутывает здание, заставляя нервно дрожать стены и пол. А ведь весь последний месяц было тихо. И вот… Быстро дожёвываю, подсознательно подстраиваясь под ритм ударов, остатки бутерброда.
Глава 1. Увертюра.
День первый.
В отделе обработки информации, куда я тихонько вхожу, все мои пять работников, подобно прикованным цепями рабам, чинно сидят у мониторов своих компьютеров. Дисциплинка, однако! Благосклонно оглядываю подчинённых.
Та-а-ак, Керха. Худые обвисшие плечи, кажущиеся деревянными плечиками для его вечно измятых рубашек, мелко подрагивают от возбуждения. По-моему, это такой рефлекс, срабатывающий, когда он садится подле монитора. Взлохмаченные волосы являются яркой иллюстрацией всего того хаоса мыслей, что царит в его гениальной голове. Главный специалист в программном обеспечении. Работает явно не за деньги, а за идею, которых, к слову, у него уйма. Хотя… И с деньгами у него тоже полный порядок. Я не интересуюсь, где он их берёт. Мое мнение – делай что хочешь, лишь бы работа
Перехожу к следующему столу. Борта. Наша красавица – аппетитные формы и всё такое сопутствующее. О-о-о! Ещё издалека замечаю на её некогда стройной шее новое ожерелье. Подхожу ближе. На золотой цепочке маленькие фигурки. Слоники? Наклоняюсь, чтобы рассмотреть. Ё…! Украшение оказывается давешним – человеческие зародыши, склеенные из кусочков, извиваются на своих пуповинах. Брезгливо отшатываюсь. Чёрт меня дернул посмотреть. Не хочется думать, что один из них мой. Долг заставляет заглянуть в ящик стола. Всё отлично. Среди обычной женской мелочёвки знакомая кукла, распятая на косметичке. Обход продолжается.
Мордье. Отличный работник. Француз. Семья. Кажется, есть дети. Прекрасный семьянин. Едва заметная небрежность в одежде о чём-то свидетельствует, только я не знаю о чём. Перед начальством никогда не заискивает, гордо держа дистанцию. Что у него на мониторе? Хм-м. Порно сайт… Какие-то малолетние детишки. У Мордье в уголке губ копится, пузырясь, густая слюна. Ладно, это его сугубо личное дело. Толерантность должна быть толерантной. Наклоняюсь и заглядываю в стол. Прекрасно! Все иглы на положенном месте. Что-то будоражит совесть на периферии зрения. Невольно перевожу взгляд. Что это? Из кармана брюк свисает удавка, с какими-то бурыми пятнами… Хотя, ладно. Выпрямляюсь. А у кого не бывает слабостей? И не касается это меня совсем. Может это обычный шнурок? Зато, если надо – вечер, ночь, выходные – Мордье всегда готов выйти, подменить, авралить сколько необходимо. Незаменимый человечище.
Продолжаю осмотр вверенной территории. Подхожу к Николю. Тунеядец и пьяница. Неопределённого возраста костюм по своей измятости даст фору любимой рубашке Керхи. Экран монитора с трудом просвечивает через толстый слой пыли убогим рабочим столом с единственным ярлыком – «Корзина», и та заполнена удалённым ещё в прошлом году ярлыком. Как всегда небритый, постоянно непричёсанный, сидя спит – со стороны не отличишь от задумавшегося человека. Всё проспал! Злобно пинаю его по ноге.
– Ну-ка, встать!
Николай вскакивает, испуганно моргает своими белесыми ресницами.
– Спишь, пьянь!
Со всей силы хлещу его по лицу ладонью. Он что-то пытается сказать, но зуботычина пресекает попытку оправдаться.
– Что у тебя за спиной? Опять отращиваешь?
Захожу за спину. Становятся видны подозрительные бугры под пиджаком.
– Ну-ка! Задери рубашку!
Николай покорно задирает рубашку вместе с пиджаком, что со стороны выглядит комично. Ну, так и есть – два белоснежных отростка проклюнулись, наверное, ночью, и уже распустились. Брезгливо отламываю их и бросаю под ноги. Кровь из свежих ран струится по худой спине. Испитое лицо печально. Что-то шепчет. Молится, что ли?
– Что? Ты хочешь мне что-то сказать? – С угрозой нависаю над ним.
– Нет, что Вы. Виноват.
– Вчера – прогулял, сегодня – проспал. На-хрена мне такой работник?
Заглядываю в ящик стола. Куклы как ни бывало! И если бы не его необъяснимая способность находить неожиданные решения там, где, как казалось, нет никаких верных ответов, выгнал немедля. Но нельзя – без него свиток просто не будет создан. Кипя от бессильной злости, иду к последнему столу.
Доплец. Иностранец. Кудрявые волосы, голубые глаза. Одет с иголочки. Женщинам такие нравятся. Насколько я знаю, два с ожерелья Борты – его. Подобострастно кланяется. И с громким стуком откуда-то из отворота модного пиджака вываливается невзрачный булыжник. А я и не знал. Кто бы мог подумать?