Упрямец
Шрифт:
Гилион остановился и угрюмо уставился на клинок. В отполированной глади стали он увидел отражение. Встретился взглядом с самим собой.
Все шло отлично, пока не появился этот выскочка. Этот колдун. Гилион положил меч и резко вскочил на ноги. Подошел к столу и взял кувшин, намереваясь наполнить стакан. В последнее время он все больше пил, предаваясь забвению в терпком напитке и горькой жалости к самому себе. Пробка кувшина никак не поддавалась.
Гилион рванул один раз, другой, но ничего не вышло. Некогда горделивый воин
— Кто здесь? Кто посмел ко мне проникнуть? Выходи! — Воскликнул Гилион.
— Хм. Значит какое-никакое чутье у тебя есть. Рад это знать, — ответила темнота. Раздались легкие шаги. Из ночной черноты вышел высокий силуэт в сером плаще. Первым делом незнакомец сорвал капюшон и показал свое смуглое лицо.
В руках мужчина держал кувшин. Как ни в чем не бывало он подошел и уселся на стул. Вальяжно, по-хозяйски развалился, ловким движением откупорил емкость, налил себе вина и с грацией аристократа сделал глоток. На лице оливкового цвета появилось мягкое выражение удовольствия.
— Гобри, да? Двадцатилетней выдержки, если не ошибаюсь. Неплохой продукт. Определенно неплохой, — сказал он, поболтав красную жидкость в стакане. — Ты когда-нибудь задумывался какой путь проходит этот напиток, прежде чем попасть к столу? Его делают из лунного винограда, который дает урожай лишь раз в пять лет. Сырец выдерживают в колдовских бочках, говорят, их зачаровывали кровью невинных душ, отсюда этот нежный аромат и богатый букет с ускользающим привкусом грусти. Прекрасный напиток. Никогда бы не подумал, что его можно достать в такой дыре
Человек бросил небрежный взгляд на Гилиона, который все еще стоял настороже с растерянным видом, и тут же вернулся к вину.
— Какой досадный промах. Настоящее расточительство. Ведь Гобри пьют по торжественным случаям. Для траурных поводов есть горькое полынное. Может быть не такое изысканное, но более подходящее случаю.
Гилион несколько раз моргнул, словно пытаясь осознать, что происходит.
— Т…ты! Это ты!
— Не визжи, не то разбудишь весь постоялый двор.
— Ты! Я тебя видел там, на площади! Когда появился тот поганый колдун, ты был там! Ты тот подлец, который служил барону!
— Наконец-то, заметил, да? Думал увидеть фигуристую девку для утех? Прости, что обманул твои ожидания.
Человек встал и лениво поправил расстегнутый плащ.
— Обычно я предпочитаю, чтобы ко мне обращались по имени и со всем уважением. Впрочем, сейчас мое имя ничего не значит и тебе оно без надобности.
В центре комнаты, глядя на пораженного Гилиона, стоял никто иной, как Ластер.
— Теперь я вспомнил. Это ты притащил того колдуна! Он сам сказал! Это все твоих рук дело, проклятый пес! Из-за тебя я лишился всего!
— Острый язык и короткий ум. Не сумел коснуться его, с чего же взял, что сможешь навредить мне? Только дураки делают одну и ту же ошибку дважды. Будь моя воля, ты бы уже лежал в луже блевотины вывернутый наизнанку.
Ластер угрожающе нахмурился.
— Я знаю, что тебя ищут! Знаю, что ты предатель! Весь город стоит на ушах! Стоит мне крикнуть, как сюда сбегутся все стражи Ольнии! Тебе конец. Может хоть так… Я сумею вернуть себе былое уважение!
— При условии, что ты успеешь издать хоть один звук. Хочешь проверить кто окажется быстрее?
Ластер сделал несколько шагов вперед. Хотя они были одного роста, внушительная фигура теурга, казалось бы, возвышается над фигурой надломленного воина. Воздух в комнате потяжелел от одного движения мысли заклинателя. Гилион попятился, но тут же взял себя в руки и остановился, бросив на Ластера дерзкий взгляд. Немое противостояние длилось несколько мгновений.
— Сколько гордости, а какой смысл? — Ластер вздохнул, — в конце концов, я начинаю сомневаться, стоило ли к тебе приходить. Проигравшие не стоят времени.
— Я бы победил! Я мог победить, победа была моя, если бы не ты и не он, будьте вы оба прокляты!
— Да, ты проиграл. Проиграл с позором, на глазах всего города и был избит как собака.
Гилион возмущенно попытался возразить, но не нашелся, что сказать. Такая наглая прямота сбивала с толку, вызывала чувство беспомощного гнева.
— Знаешь, пока ты тут себя жалел, точил эту бесполезную зубочистку, — Ластер указал меч, — и заливал горе в провонявшей конуре, твой обидчик получал внимание чуть не всего двора и прибирал к рукам сокровища из казны.
— Это я должен был купаться в славе! Победа была моя по праву!
— Оказалось, что в бою ты ему не ровня.
— Прекрати это! Замолчи!
— А теперь, когда выяснилось, что он колдун, шансов восстановить свою честь у тебя вообще не осталось.
— Зачем ты пришел?! Зачем терзаешь меня?! Мало моего унижения, которому ты виной? Мое горе доставляет тебе удовольствие?
Отчаяние Гилиона достигло пика. Теург в ответ лишь криво усмехнулся с довольным блеском в глазах.
— Нисколько. Хотя не скрою, мне по душе, когда кто-то получает по заслугам.
— По заслугам? Так ты называешь это бесчестие?
— Так заканчивает всякий, кто достаточно глуп, чтобы недооценить своего противника. Разве я виноват в твоей гордыне? Ты проиграл из-за своего высокомерия. Проиграл и опозорился, лишенный шанса отплатить. Теперь у тебя осталось не так много выходов.
— Не так много?! Их вообще нет! Что может сделать человек против монстра, который создан, чтобы уничтожать все живое? Чудовища, выведенного для убийства себе подобных? Чудовища, которое натаскано убивать других чудовищ? Сейчас у меня нет шансов. Но клянусь, однажды…