Упущение

Март Ена

Вряд ли парню нужны были ответы на эти вопросы, он просто хотел сделать акцент на том, что всем и так было известно, потешить свое самолюбие и в очередной раз самоутвердиться.

– Звонок все слышали? Быстро по своим местам!

Андрей, наверное, впервые был рад зашедшему в кабинет преподавателю. Которая сама того не зная, освободила его от неловкого разговора, избежать которого парень был просто не в силах.

Он

столько раз представлял в своей голове различные варианты его общения со сверстниками. Самым излюбленным сюжетом был… Школьник опять погрузился в свое сознание и уже совершенно не слышал того, что происходило вокруг. В его мыслях уже наступило назначенное время – парень подошел к заявленному месту встречи. Слишком тихо для вечеринки… Сумрак, длинными, тонкими щупальцами вцепился в бледно-розовый закат, вытесняя его своей тьмой. Приятное спокойствие разливалось по телу. Все вокруг сулило незабываемый вечер. Подойдя ближе, подросток увидел приоткрытую дверь гаража, из которой тонкой струйкой лился свет, на уже охваченную темнотой улицу. Послышался скрип затвора, в проходе появился Сашка.

– Ты чего крадешься?! Заходи, не стесняйся! Я не ждал никого так рано.

В помещении пахло бетоном, сыростью и табаком. Центр комнаты возглавлял старый диван, наспех накрытый пледом из лоскутов и грязными подушками. Деревянный стол с выцарапанными надписями, на котором в пепельнице еще дымилась непотушенная сигарета. Плакаты на стенах как будто участвовали в битве за пространство с подвесными полками и шкафчиками.

– Ну что, долговязый?! Думаешь, ты когда-нибудь сможешь стать одним из нас? – будто уже не выдерживая нависшей тишины, расплываясь в улыбке, спросил гостеприимный хозяин.

Он взял в руки тлеющую на столе папиросу, запрокинув голову, поднес ее к губам и, слегка прикрыв глаза, затянулся, забрав то последнее, что она могла для него дать. А после, выдохнул все прошедшее путь через легкие в лицо гостю. Андрей закашлялся. От едкого дыма начали слезиться глаза.

Парень был как минимум на голову выше Козлова, но никогда не уделял должного внимания спортивным секциям, боявшись насмешек и недостижимых результатов. А скопившаяся в парне энергия просто нуждалась в применении.

– Какой же ты вонючка! Я сделал тебе одолжение, мой друг! Пусть лучше пахнет сигаретами, чем мочей! – Сашка повернулся спиной и увлеченно тыкал окурком в стеклянную посудину, пытаясь его затушить и все еще рассуждал о своих благих намерениях.

Андрей

уже не слушал этих откровений, да и поддерживать разговор в его планы не входило. Парень еле слышно достал из кармана куртки бережно скатанный клубок толстой проволоки. Он плотно обвил ее вокруг ладоней, большую часть оставив в пространстве между ними, выдвинул перед собой руки, проверив натяжение, и резко перекинул ее через голову стоящего перед ним источника насмешек. Железная нить впилась в кожу на шее Сашки Козлова. Он рефлекторно вцепился руками в нежеланный атрибут на своем теле, пытаясь оттолкнуть как можно дальше от горла нависшую угрозу. Подросток пытался подставить под нее пальцы, в надежде хоть что-то изменить, но только разрезал мягкие подушечки злосчастной железякой. Он пробовал оттолкнуться ногами и спровоцировать падение, вот тогда бы ситуация могла измениться. Но все попытки оказались тщетны. Капилляры лопались один за одним. Слезы, смешавшись с кровью, струились по лицу, стекая от подбородка прямиком на модную куртку. Кожа побледнела, звезда школы больше не боролся, тело обмякло и стало тяжелым.

– Сколько можно повторять? Звонок для учителя! Все записали домашнее задание? – шум, стоящий внутри кабинета, выдернул летающего в своих мыслях парня обратно в реальность.

Он почувствовал отчетливое напряжение у себя в штанах. От будоражащих сознание фантазий половой орган стал словно камень.

– Этого еще не хватало! – еле слышно произнес Андрей.

К тому времени мастурбация уже стала излюбленным досугом парня. Подросток получил необходимую разрядку, сопровождаемую все более изощренными образами. Елизавета Григорьевна не раз врывалась в комнату во время уединения сына, с криком и оскорблениями она строго настрого запрещала ему впредь прикасаться к своим гениталиями. Но это совершенно не уменьшило количество самоудовлетворений, которые устраивал себе парень. Он стал еще более скрытным и продуманным в плане уединения. Однако же при выходе на улицу ребенка не покидало давящее ощущение того, что все вокруг знают о его секрете. Уверенность, что каждый, кто шепчется за его спиной, обговаривали то, как он ночами трогает себя в постыдных местах, съедала изнутри. В глазах прохожих он видел осуждение и отвращение к тому, что делает. Эти ощущения еще больше укрепляли дискомфорт и чувство небезопасности в обществе.

Конец ознакомительного фрагмента.