Ур, сын Шама
Шрифт:
— Говорить об этом пока рано, — ответила Нонна с обычным замкнуто-холодным выражением лица. — Частный результат, который мы получили, носит случайный характер.
— Я тоже так думаю. Запись излишка электроэнергии в речном течении, скорее всего, следует отнести за счет недостаточной чистоты опыта. Но в чем принцип устройства прибора, который вы окунали в джанаварскую водичку?
— Я бы с удовольствием вам рассказала о принципе, но должна признаться: сама его не понимаю. Это Ур придумал.
Все взглянули на Ура. Тот сидел, подперев щеку кулаком, и смотрел в раскрытое окно. Нонна заметила, что на его клетчатой тенниске недостает верхней пуговицы.
— Ну что ж, — прервал Пиреев затянувшуюся паузу. — Надеюсь, мы как-нибудь в другой раз встретимся с товарищем Уром — в минуту хорошего расположения духа, не так ли? — Он кинул взгляд на часы. — Пойду, дорогая Вера Федоровна. Спасибо вам и вашим товарищам за помощь в моей работе. В свою очередь, всегда готов помочь вам чем смогу.
— Максим Исидорович, — сказала Нонна, — несколько последних разделов мы не успели перепечатать…
— Что вы, что вы, Нонна, это все я сам сделаю, когда диссертация сложится окончательно. Всего хорошего, товарищи.
Он поднялся — курчавый, благожелательный, в превосходно сшитом сером костюме.
— Я провожу вас, — сказал Грушин, — и заодно дам вам футляр для чертежей. А то что же — так нести…
Он вышел вслед за Пиреевым.
— Уф! — вздохнула Вера Федоровна и закурила новую сигарету. — Скажу вам по правде, Ур: я не любительница светских разговорчиков и всяких там дипломатических церемоний, но мне не нравится и когда ведут себя невежливо.
— Я вел себя невежливо? — удивился Ур. — Я всего лишь сказал, что мне некогда, и это истинная правда.
— Выпейте газировки, это улучшит ваше настроение. — Директриса наполнила стакан и протянула Уру. — Пейте, пейте, ну, живо!
Ур, ухмыляясь, взял стакан, осушил залпом и налил еще.
— Вряд ли Пиреев осчастливит науку, но администратор он хороший, сказала Вера Федоровна. — Ну, дело сделано — Пиреев сыт, и овцы целы…
— Какие овцы? — спросил Ур, отставляя стакан.
— Нудный вы типчик, извините за откровенность. Все вам надо объяснять.
— Вера Федоровна, насколько я понимаю, хочет сказать, что теперь уж нам наверняка обеспечено участие в океанской экспедиции, — сказала Нонна.
— В жизни не встречала лучшего интерпретатора моих мыслей. Контральто директрисы достигло едва ли не басовых нот. — А теперь вот что, друзья мои. Забудьте, что я начальница, и объясните мне, как студенту-второгоднику, что, собственно, произошло с земным магнетизмом на этой вашей вшивой речке.
И они втроем уселись за приставным столиком, и пошел горячий разговор. Листки бумаги покрывались схемами и формулами. В самый разгар спора сунулся в кабинет бухгалтер. Вера Федоровна глянула на него близоруко и сказала:
— Михаил Антоныч, попрошу через час. Я занята.
У бухгалтера брови взлетели почти к основанию лысины. Такого ему еще не приходилось слышать. Бочком, неловко топчась, он покинул кабинет. Вслед ему неслось:
— Форма океанов, юноша, их очертания — вот что определяет аномалии вертикальной составляющей. Очертания океанов, а не течения!
— Я знаю ваши труды, Вера Федоровна, и высоко ценю…
— Так какого дьявола вы вкручиваете мне это кольцевое течение с его смехотворной силой тока? Думаете, что вы первый обнаружили кольцевой характер Течения Западных Ветров? Как бы не так! Жюль-Сигисбер Русто, мой заклятый друг из Санта-Моники, давно уже подбивал меня провести кругосветную магнитографию Бравых Вестов, но и он, слышите, он сам, великий фантазер Русто, не имел ни малейшего представления о практической пользе этого предприятия! Ну? Что же вы молчите?
— Я молчу, потому что вы совсем не делаете пауз, — сказал Ур. — Вы упорно не хотите принять во внимание космическую составляющую, о которой я вам толкую. Вы как будто забываете, что Земля — космическое тело. Она несется в пространстве, пронизанном излучениями. Земля со своим магнитным полем купается, буквально купается а океане энергии. Разве это плохо черпать электроэнергию прямо из космоса?
— Я занимаюсь океанологией, Ур, а не фантастикой. — Вера Федоровна встала и медленно направилась к своему креслу. У столика с глобусом она остановилась и провела ладонью по тускло сияющей меди океанов. Запылилась моя терелла, — сказала она с какой-то затаенной печалью. — Что вы мне предлагали добавить к модели? Какое-то кольцо, что ли?
— Да, — сказал Ур. — На вашей модели там, где все океаны сливаются воедино, — неподвижная медь. Сделайте в этом месте вращающееся кольцо. Смоделируйте Течение Западных Ветров. Бравые Весты, как вы говорите…
— Тихо мне! — крикнул Рустам, привычно входя в многотрудную роль тамады. — Аркаша, заткнись, будь любезен. Валерка, пересядь на подоконник и уступи стул дамам. Анечка, нарежь торт. Ну, тихо! Марк, тебе говорю!
— В самом деле, сколько можно молоть про футбол? — обратилась Нонна к Аркаше и Марку. — Так и перерыв весь пройдет, а переносить мероприятие на другой час я не намерена.
— Я молчу. — Аркаша, блеснув очками, отвесил Нонне поклон.
Рустам выпалил пробкой из бутылки шампанского.
— Мне не надо, — сказал Ур, когда Рустам протянул ему стакан.
— Да ты что, дорогой, не хочешь выпить за Нонну?
— Не приставай к нему, Рустам, — сказала Нонна, сидевшая рядом с Уром. — Он непьющий, и нечего его совращать.
Но от Рустама, если он предлагал кому-то выпить, еще никому не удавалось отделаться. И Ур принял стакан из его твердой руки.