Ураган по имени «Чингисхан»
Шрифт:
— У тебя на счету сумма какая?
— Перед командировкой десять тысяч положил. Для спутниковой связи это немного, но поговорить можно. Я сам всего один раз сыну звонил. Но застал его на тренировке и потому разговаривал десять секунд.
— Я постараюсь аккуратно. Работай…
Началась погрузка детей. В отсутствие старшего прапорщика Шевченко наверху командовал подполковник Изжогин, а передавал ему детей Устюжанин, которому помогали солдаты. Сам Логвинов уже рассаживал детей в боевой машине. Звонок подполковнику Завалило Виталий Владиславович отложил до отправления машины в очередной рейс.
Наконец погрузка была завершена. Теперь
Устюжанин проводил взглядом ушедшую в одну из таких дальних улиц БМП и только после этого спустился в траншею, где его с кружками чая для себя и для него дожидался подполковник Изжогин.
Изжогин давно уже потерял свою полицейскую фуражку с высокой тульей. Носить такие головные уборы в сильный ветер всегда рискованно из-за их парусности, и кто-то из солдат, как подумал Виталий Владиславович, отдал полицейскому подполковнику свою камуфлированную бандану [19] . Бандана не входит в форменную одежду даже в полевом режиме, тем не менее солдаты и офицеры носят ее, считая удобным головным убором. Кто-то утепляет, делая себе зимнюю бандану, кто-то просто вырезает по размеру из старой камуфлированной футболки и только пришивает по краю полоску толстой материи, чтобы в летнюю жару собирала пот, не давая ему скатываться на глаза. И никто не запрещает солдатам пользоваться банданами.
19
Бандана — косынка.
— Спасибо, — Устюжанин принял кружку в две руки, но не стал сразу пить, предпочитая сначала погреть о кружку ладони. Это было приятное ощущение, и подполковник сразу почувствовал, до какой степени он замерз.
Чай Изжогин заварил крепкий, горький, хотя и не походящий на чифирь. Наверное, предпочитал беречь сердце. Сахара не было ни у кого. Многие из детей брали с собой в убежище конфеты и, когда их согревали чаем, пили его с конфетами. Но взрослые конфет не имели. И потому приходилось обходиться вообще без сладостей, хотя в такой нервной обстановке сладкое могло бы помочь. Виталий Владиславович давно знал, что сладкое успокаивает нервы и мешает человеку войти в стрессовое состояние. Лучше всего успокоиться помогает шоколад, который, кстати, был в солдатском сухом пайке. Но вскрывать упаковку ради шоколада Устюжанин не стал и пил чай горьким. Когда кружка опустела, он вытащил из кармана «разгрузки» трубку спутниковой связи, полученную от старшего лейтенанта Логвинова, и посмотрел на Изжогина. Тот взгляд понял, молча вытащил свою «трубку» и, отыскав номер подполковника Завалило, продиктовал. Виталий Викторович стал под диктовку набирать номер…
Ответили сразу, словно подполковник Завалило свой телефон в руках держал. Впрочем, у Виталия Владиславовича тут же возникли сомнения относительно того, кто ему ответил. Голос был с откровенным и грубым кавказским акцентом. Устюжанин не знал, есть ли среди бойцов отряда спецназа внутренних войск представители северокавказских народов, и, продолжая сомневаться, спросил:
— Виктор Викторович?
— Нет его.
— Мне Виктор Викторович нужен. Когда он сможет ответить?
— Никогда. Он уже свое отболтал и весь кончился.
Виталий Владимирович почувствовал недоброе.
— Не понял…
— Что тут непонятного? Концы отбросил твой Виктор Викторович…
— Кто это? С кем я говорю?
— Меня зовут Чингисхан, — представился собеседник…
Глава четырнадцатая
Чингис хотел уже было смартфон «крапового» подполковника в карман убрать, когда «трубка» заиграла какую-то тихую мелодию и сильно завибрировала в руке. Амир поднял ее к уху и ответил, стараясь говорить без акцента, хотя это у него получалось плохо:
— Да-да… Слушаю я… Кого надо?
— Виктор Викторович?
— Нет его.
— Мне Виктор Викторович нужен. Когда он сможет ответить?
— Никогда. Он уже свое отболтал и весь кончился.
— Не понял…
— Что тут непонятного? Концы отбросил твой Виктор Викторович…
Собеседник, как было слышно по голосу, разволновался:
— Кто это? С кем я говорю?
— Меня зовут Чингисхан, — неожиданно для самого себя ответил Чингис.
До этого он не решался назвать себя этим громким именем. Мечтал об этом, но сам не решался, поэтому быстро посмотрел по сторонам. Его слушали и его бойцы, и пленный водитель.
— Я уже успел побороться с ураганом «Чингисхан». — Волнение в голосе все еще присутствовало, хотя и умело скрывалось, тем не менее говорил собеседник вполне твердо. Понятно было, что он обладает какой-то властью и привык приказывать. Возможно, это какой-то начальник над «краповым» подполковником, которого звали, как оказалось, Виктор Викторович. — Ураган пытался меня победить, но не сумел. Сейчас он издыхает на моих глазах. Видимо, придется и до другого Чингисхана добираться, чтобы и его существование закончилось так же бесславно.
— До меня уже много лет пытаются такие, как ты, добраться, — откровенно рассмеялся Чингис. — И твой Виктор Викторович тоже пытался. Я уничтожил его и весь его отряд, хотя у него было людей больше. А сам ни одного человека не потерял. И тебя так же уничтожу. Приходи. Или я сам к тебе заявлюсь. Где тебя искать? Имя свое скажи, смельчак…
— Меня зовут подполковник Устюжанин. Спецназ ГРУ.
— Ага, значит, ты в поселке и уже знаком с результатом моих трудов.
— Знаком. И понимаю, что до «Чингисхана» тебе далеко. Просто не тянешь. Мелкая сошка ты, и не более, хотя мнишь себя непонятно кем.
Чингис встал и поднял голову к небу. В той стороне, где находился поселок, оно в самом деле слегка посветлело. Наверное, там ураган уже терял силу. Но все, что он хотел сделать в поселке, Чингис сделал. И вскоре намеревался воплотить в жизнь другие свои планы.
— Зря ты меня обижаешь. Роста я небольшого, согласен. Но ты должен знать, как опасно обижать людей небольшого роста. Они самолюбивы, а это значит, что я скоро к тебе заявлюсь. Ты меня обидел, а я не прощаю такого. Жди. И тебя уничтожу, и людей твоих, и жителям поселка много приятных минут доставлю, им будет что до старости вспоминать. Жди меня, подполковник, жди вместе с ментовским подполковником. Его та же судьба ожидает, что и тебя. Жди…