Ураган Уайетта

Бэгли Десмонд

– Когда возобновится война? – спросил Уайетт.

– Как только Рокамбо начнет наступление. Мы сейчас будем обороняться, у нас нет сил для атаки.

– А что делают правительственные войска на западе?

– Они сосредоточены около базы. Серрюрье все еще боится, что янки вылезут оттуда и ударят его с тыла.

– Пойдут ли они на это?

– Да нет, что вы! Это местная война, американцам в ней делать нечего. Они, конечно, предпочитают Фавеля Серрюрье, а кто нет? Но вмешиваться в их борьбу не будут. Слава Богу, Серрюрье придерживается другого мнения.

Уайетта заинтересовал Фуллер. Он говорил авторитетно, как представитель

командования и человек, безусловно, близкий Фавелю. Но задавать ему много вопросов было сейчас не время, были вещи гораздо более серьезные. Самое главное – Фавель хочет его видеть. И Уайетт решил мысленно повторить то, что он скажет Фавелю.

Фуллер остановил машину возле «Империала», и они вылезли из нее. Люди постоянно входили в отель, выходили из него, и Уайетт обратил внимание на то, что дверь-вертушка была снята, чтобы не мешать проходу. Он отметил про себя эту небольшую, но значительную деталь как знак деловитости и расторопности Фавеля. Он последовал за Фуллером в фойе и увидел, что внутри произошли изменения. Фойе было очищено от посторонних предметов, а бар превращен в помещение для стратегических карт.

Фуллер сказал:

– Подождите. Я пойду доложу, что вы прибыли.

Он ушел, и Доусон заметил:

– Здесь война мне больше нравится.

– Вполне вероятно, вы измените свое мнение, когда Рокамбо начнет наступление.

– Очень может быть, – сказал Доусон, – но я не собираюсь горевать по этому поводу.

На лестнице раздался приветливый окрик, и они увидели Костона, спешащего к ним.

– Рад вас видеть. Здорово, что вам удалось вырваться из кутузки.

Уайетт улыбнулся.

– Нас выбили оттуда.

– Не верьте ему, – сказал Доусон. – Уайетт сделал большое дело. Он, собственно, вызволил нас обоих оттуда. – Он уставился на Костона. – Что это у вас на лице?

– Сапожный крем. Никак не могу его смыть. Вы, наверное, хотите умыться и переодеться?

– А где Джули и Росторн? – спросил Уайетт.

Костон помрачнел.

– Мы очень скоро потеряли друг друга из виду. Сначала мы планировали двигаться на восток.

– Они и двинулись на восток, – сказал Уайетт. – Но там сейчас армия Серрюрье.

Наступило неловкое молчание, потом Костон сказал:

– Сходите оба помойтесь, пока есть время. Фавель все равно сейчас вас не примет, у него совещание. Они стараются выжать из ситуации все, что возможно.

Он провел их в свою комнату, где их ожидали вода и мыло. Одного взгляда на руки Доусона было достаточно, чтобы появился врач и увел его к себе. Костон подал Уайетту чистую рубашку и механическую бритву. Уайетт сел на постель и, когда начал бриться, сразу почувствовал себя лучше.

– Как вы отделились от других? – спросил он Костона.

Костон поведал Уайетту о своих приключениях и, заканчивая, сказал:

– В конце концов, добрался до Фавеля, и мне удалось убедить его в том, что ему нужно поговорить с вами. – Он почесал затылок. – То ли вообще его не нужно было убеждать, то ли моя сила убеждения больше, чем я думал, не знаю. Во всяком случае он быстро все схватил. Интересный парень.

– Если не принимать во внимание ураган, как вы думаете, есть у него шанс победить в этой войне?

Костон усмехнулся.

– На этот вопрос невозможно ответить. Правительственная армия куда сильней, и покамест он выигрывает за счет неожиданности действий и тонкого расчета. Он планирует каждый свой шаг, основы его наступательной операции были заложены

несколько месяцев тому назад. – Он помолчал. – Вы знаете, ведь главные силы правительственной артиллерии до сих пор так и не были введены в дело. Пушки стреляли в какой-то жуткой каше почти у самого устья Негрито, и Фавель захватил их. Я сначала думал, что ему так повезло, но теперь знаю, что он никогда не полагается на удачу. Он и в данном случае все организовал. Он подкупил Лескюйе, командующего правительственной артиллерией; тот издал серию противоречащих один другому приказов, и две колонны артиллерии столкнулись лоб в лоб на узкой дороге. Затем Лескюйе сбежал, и пока Дейрюйе разбирался, что к чему, все было кончено. К тому же сам Дерюйе погиб.

– Именно тогда командующим стал Рокамбо, – сказал Уайетт.

Костон кивнул головой.

– Да, к сожалению. Потому что Рокамбо – чертовски умелый командир, он намного лучше Дерюйе. Он вывел правительственную армию из ловушки. И что теперь будет, Бог знает.

– А бронетехника сильно беспокоила Фавеля, когда он вышел на равнину?

– Да нет. Он отсортировал захваченные им пушки, безжалостно выбросил всякую рухлядь, а из оставшихся сформировал шесть мобильных колонн и начал поливать огнем бронетехнику Серрюрье. Стоило какому-нибудь танку или броневику только показаться на поле боя, как дюжина орудий начинала их обрабатывать. В общем, Фавель с самого начала держал все в своих руках, правительственные генералы плясали под его дудку до тех пор, пока не появился Рокамбо. Вот, к примеру, как Фавель расправился с третьим полком на площади Черной Свободы. Он заранее заслал в город корректировщиков огня, снабдил их рациями, и они зажали этот полк в клещи, когда он еще только формировался.

– Я знаю, – сказал Уайетт сумрачно. – Я видел результат.

Лицо Костона расплылось в улыбке.

– Столь же эффективно Фавель расправился с опереточными военно-воздушными силами Серрюрье. Самолеты поднялись в воздух, провели по три боевые атаки, это верно, но затем обнаружилось, что в их баках нет горючего. Бросились открывать запасные емкости, заправили баки, и тут же выяснилось, что в горючем растворен сахар – его, как вы знаете, на Сан-Фернандесе навалом, так что все самолеты застыли на земле с заклиненными моторами.

– Что ж, ему надо поставить пятерку за прилежание, – заметил Уайетт.

– А какова роль Мэннинга и Фуллера во всем этом?

– Мне еще не все до конца ясно. Я думаю, что они связаны с поставками вооружения. У Фавеля четкое представление о том, что ему нужно, – винтовки, автоматы, подвижная артиллерия, в том числе горные пушки и минометы, ну и, конечно, боеприпасы. Все это, разумеется, стоит дорого, и мне пока не удалось выяснить, кто финансировал поставки. Полиция, кажется, подозревала, что Мэннинг и Фуллер связаны с Фавелем. Они избили Доусона до полусмерти, пытаясь добыть у него информацию.

– Я видел его руки, – сказал Костон. – И что он им сказал?

– А что он им мог сказать? Он просто уперся и все.

– Удивительно. У журналистов он имел репутацию мыльного пузыря. Мы знаем, к примеру, что авиакатастрофа на Аляске пару лет тому назад была срежиссирована для того, чтобы поднять тиражи его книг. Ее организовал Дон Вайсман, а исполнил один оставшийся без работы летчик.

– А кто это Дон Вайсман?

– Агент Доусона по прессе. Я всегда полагал, что нам приходится видеть Доусона в образе, который создает Вайсман.