Ураган
Шрифт:
– Тут все в округе пострадали от них.
– А я даже не заметила. Спасибо, – поблагодарила посыльного Нерия.
Как только он уехал, Нерия вскрыла конверт. Ее изумленный вскрик привлек внимание любопытного мистера Варги, который выскочил на крыльцо без рубашки и с зубной щеткой во рту. Он с удивлением наблюдал, как его соседка пулей помчалась в свой дом.
В конверте оказались два чека, выписанные на Антонио и Нерию Торрес, и выданные страховой компанией «Мидвест Лайф энд Кэжьюелти», Омаха, штат Небраска. На общую сумму двести одна тысяча долларов. В сопроводительной записке было сказано: «В счет возмещения
Когда детектив Брикхаус вскоре после полудня подъехал к дому 15600 по Калуса-драйв, то снова нашел дом пустым. Исчезли и «шевроле», и вдова Антонио Торреса. На подъездной дорожке, возле ржавого «олдсмобиля», валялся разорванный конверт федеральной курьерской службы. Сосед, мистер Варга, сообщил, что Нерия Торрес куда-то умчалась, даже не попрощавшись.
Брикхаус возвращался к своей машине, когда к дому подъехал автомобиль, взятый напрокат. Из него вылез худощавый блондин в круглых очках. Детектив отметил, что незнакомец был одет в дорожный костюм, а в руках держал коробку шоколада. С заднего сиденья его машины доносились повизгивание и лай.
– Вы ищете миссис Торрес? – окликнул незнакомца Брикхаус.
Мужчина замялся. А когда детектив представился, то он заморгал, словно у него запотели очки.
– Я не знаю никого по фамилии Торрес. Похоже, я ошибся адресом. – Незнакомец торопливо вернулся к своей машине.
Брикхаус наклонился к окну машины.
– Эй, а для кого же шоколад?
– Для моей мамы! – крикнул Фред Дов сквозь лай.
Детектив смотрел вслед удаляющемуся автомобилю и думал, почему этот человек соврал ему. Даже идиот сумел бы найти дом своей матери. У Брикхауса мелькнула мысль проследить за незнакомцем, но потом он решил, что это будет пустая трата времени. Кто бы ни распял Тони Торреса, он наверняка не носит такой дорогой костюм, и Брикхаус готов был поставить на это свою пенсию.
Августин остановил машину возле телефона-автомата позади заправочной станции. Губернатор попросил всех подождать, пока он будет звонить. В машину он вернулся, напевая мелодию «Битлз».
– Джим жив, – сообщил губернатор.
Иди Марш встрепенулась.
– Ваш друг? Откуда вы знаете?
– Есть номер телефона, по которому мы оставляем сообщения друг для друга.
Бонни спросила, серьезно ли он ранен.
– Нет, его спас бронежилет.
Августин победно вскинул вверх руку со сжатым кулаком. Настроение у всех улучшилось, даже у Иди. Сцинк предложил Бонни позвонить матери, но желательно побыстрее. С матерью у Бонни состоялся следующий разговор:
– Мама, произошло кое-что.
– Наверное, что-то серьезное.
– Между Максом и мной.
– Ох, не может быть. – Мать Бонни старательно пыталась изобразить, что ее расстроило это известие, однако Бонни прекрасно понимала, что мать чувствует на самом деле. – Что он сделал, дорогая?
– Ничего, мам. Все дело во мне.
– Вы поссорились?
– Послушай, я встретила двух необычных мужчин. И уверена, что в одного из них я влюбилась.
– Это в медовый-то месяц?
– Да, боюсь, что так.
– А чем он занимается?
– Ничем определенным.
– А эти мужчины? Они не опасны?
– Только не для меня. Мам, они совершенно не похожи на тех людей, которых я знаю. Это... естественная харизма.
– Только не произноси последних слов в присутствии
Потом Бонни позвонила в свою квартиру в Нью-Йорке. Вернувшись в машину, она сказала Сцинку, что им придется ехать без нее.
– Макс оставил сообщение на автоответчике. – Говоря это, Бонни не смотрела на Августина. Просто не могла смотреть.
Она пересказала сообщение, оставленное Максом.
– Он говорит, что если я не встречусь с ним, то между нами все кончено.
– Все кончено в любом случае, – буркнул Сцинк.
– Прошу вас, не надо.
– Перезвони и оставь собственное сообщение. – Губернатор продиктовал Бонни детали: место, время, кто будет присутствовать при встрече.
После того, как Бонни передала сообщение, Сцинк сделал еще один звонок. Когда они вернулись в машину, Августин надавил на газ и резко рванул с места. Бонни успокаивающе положила свою руку на руку Августина, а он при этом печально улыбнулся.
Они быстро домчались до поворота на дорогу № 905. Сцинк предположил, что полиция уже установила кордон у разводного моста «Джюфиш-Крик», а как только прибудут патрульные машины с материка, еще один кордон будет выставлен в Кард-Саунд.
– Так куда же мы поедем? – поинтересовалась Иди Марш.
– Терпение.
Иди и губернатор сидели на заднем сиденье, на коленях Сцинк держал чемодан, вынутый из багажника «кадиллака», чтобы освободить место для Кусаки.
– Водитель, зажги, пожалуйста, свет, – попросил Сцинк.
Августин начал нажимать кнопки на приборной доске, пока под потолком не загорелась лампочка. Губернатор сломал замки чемодана и открыл его.
– Ну-ка, что тут у нас!
Патрульные всю ночь ждали у моста «Джюфиш-Крик». Как и предполагал Джим Тайл, ни черный джип, ни серебристый «кадиллак», угнанный от магазина в Ки-Ларго, так и не появились у моста. Пострадавший француз скупо описал вооруженного угонщика как «типичного грабителя».
На рассвете полицейские сняли кордон и двинулись в сторону Аппер-Кис. Им понадобилось три дня, чтобы обнаружить «кадиллак», брошенный на старой тропе контрабандистов в стороне от дороги № 905, всего в нескольких милях от престижного клуба «Океанский риф». Полиция подождала еще двое суток и только после этого объявила об обнаружении автомобиля. О пулевом отверстии в приборной доске она умолчала, так как не хотела попусту тревожить обитателей и гостей «Океанского рифа», среди которых было много влиятельных фигур. Многие из них и так уже находились в подавленном настроении из-за своих вилл, пострадавших от урагана. Новость о том, что опасный убийца скрывается в мангровых лесах, могла усугубить и без того напряженные отношения между Таллахасси и Вашингтоном. А от посетителей «Океанского рифа» можно было ожидать серьезных неприятностей.
Но, как оказалось, никакой опасности вовсе не было.
Большинство мужчин-молодоженов, неожиданно брошенных женами, испытывали бы горе, ревность и ярость. Однако Макс Лам, к его же счастью, был полностью занят, буквально ослеплен своей карьерой.
Мозг Макса постоянно был охвачен лихорадочными мыслями, которые, однако, не имели никакого отношения к его сбежавшей жене. Он думал о том, что сказал ему полоумный похититель: «Ты должен что-то оставить после себя».