Ураганные войны
Шрифт:
Прислонившись к перегородке, Каэда обхватывала руками обмякшего Сола, его голова покоилась у нее на коленях. Одежда обоих была запачкана кровью, широкой струей вытекающей из дыры в его груди. Рядом лежала окровавленная арбалетная стрела.
Еще до того, как она нетвердыми шагами приблизилась к ним, Таласин поняла, что Сол мертв. Взгляд его немигающих иссиня-черных глаз был направлен в небо. Слезы текли по щекам Каэды, пока она приглаживала темные волосы Сола. Обручальное кольцо, которое надел на нее муж всего несколько часов назад, сверкало в сплетении света лун и ламп.
– Он почти успел, –
Каэда глубоко прерывисто вздохнула и замолчала. И не было слышно, как она всхлипывает, но слезы продолжали струиться. Она обессиленно положила руку на грудь Солу, пораженную метким болтом кесатхского арбалета, и пальцы ее окрасились кровью из смертельной раны.
Таласин была в растерянности. Она знала, что Каэда из тех людей, кто презирает мельчайшие проявления жалости и грубо пресекает любые попытки их утешить. Таласин не сумела расплакаться из-за Сола, ведь жизнь в Великой Степи довольно скоро отучила ее лить слезы, еще задолго до Ураганных Войн. В какой-то степени это было преимуществом: рыдай она из-за каждого убитого в бою солдата, слезы лились бы без остановки. Но по такому случаю… Она смотрела на бездыханное тело Сола, вспоминая его милую улыбку и добрые шутки, осознавая, как он осчастливил ее подругу, и собственная неспособность выразить настоящие эмоции раздражала. Неужели Сол не заслужил слез, которые от изнеможения Таласин не могла ради него пролить?
Взгляд девушки упал на живот Каэды, и к горлу подступил комок.
– Надо сказать Веле, что ты беременна: она переведет тебя в запасные войска.
– Я буду сражаться до последнего, – тут же гортанно прорычала Каэда. – И только попробуй рассказать ей. Я самая ценная рулевая в Союзе. Вы без меня не справитесь. – Свободной рукой – одна по-прежнему лежала на неподвижной груди Сола – она коснулась живота. – С ребенком все будет хорошо. – На секунду нижняя губа Каэды дрогнула, после чего рот сжался в тугую, твердую полоску. – Он сильный, как его отец.
На лице Каэды отразилась смесь скорби и решительной непреклонности, и Таласин решила отступить. К этому можно вернуться позже. Она окинула взглядом людную палубу, высматривая священника, проводившего церемонию венчания, и увидела бледно-желтую ткань, которая выглядывала из-под импровизированного савана, накинутого на неподвижное тело, лежащее на спине.
В таком случае придется действовать самой. Как и в прошлые разы прямо на поле боя, когда ее полк оказывался вдали от святилищ и лечебниц.
Таласин наклонилась к Солу и аккуратно закрыла его застывшие глаза, его кожа цвета дуба побледнела и лишилась живого тепла.
– Да упокоится твоя душа среди ивовых деревьев, – тихо произнесла она. – Когда земли затопит Вечное море, мы свидимся вновь.
Каэда издала еще один горький вздох, на этот раз больше всего похожий на
– Почему Кесатх не напал со штормовиком?
Вопрос Таласин нарушил напряженную тишину, которая воцарилась в кабинете амиранта после совещания. Полчаса назад девушка помогла завернуть Сола в саван и нашла свободную койку для Каэды. Сейчас же она сидела напротив Велы, вместо сырой и прожженной одежды она была укутана в одеяло поверх хлопковой формы.
– Учитывая рельеф местности и обстановку сражения, более суровые погодные условия, которые создал бы штормовик, могли бы оказаться губительными для обеих сторон. Если бы сошла лавина, желание сражаться наверняка упало бы у всех, – рассуждала Вела из-за своего стола со спокойной важностью в голосе. – Не говоря уже о том, что по сравнению с городами на равнинной и прибрежной местностях Хладлюм сравнительно маленький и густонаселенный, и Кесатх сам понес бы серьезные гражданские и прочие потери.
– Так значит, поэтому лгы и сами были без штормовика, – заметила Таласин.
– Верно.
На обветренном бронзовом лице амиранта промелькнуло подобие злобной усмешки. Год назад один из легионеров выколол женщине левый глаз, и теперь на глазнице поблескивала искусная повязка из меди и стали, что лишь придавало ее образу большей солидности в военных рядах.
– Что касается Кесатха, то, полагаю, они были уверены, что победят и без штормовика. А кроме того, им было достаточно спугнуть наши войска, а не преследовать, ведь в итоге они получили, что хотели.
– Именно, – коротко подал голос старпом Дариус.
Он стоял, опершись о стену и скрестив руки на груди. Вместо командира-весельчака, с которым Таласин разговаривала в длинном доме, сейчас она видела лишь истощенное его подобие.
– Теперь, когда Гахерис захватил Хладлюм, он получил огромное преимущество, чтобы завоевать оставшуюся часть Высокогорья. Пройдет немного времени, и он поставит короля Горы на колени.
Вела ничего не ответила, и Дариус вздохнул, обратив на нее мрачный взгляд.
– Идэт, Сардовийский Союз стал терять земли каждый год. Скоро нам будет некуда бежать.
– А что ты хочешь, чтобы мы сделали? – спросила Вела. – Сдаваться не вариант, и мы оба понимали это, когда оставили Кесатх. У Гахериса все просто: с любым, кто помешает ему вершить судьбой Империи, он жестоко расправится.
Теперь молчал Дариус, хотя и не сводил взгляда с амиранта, а та пристально смотрела на него в ответ. Уже не в первый раз Таласин ощущала себя посторонним человеком, заставшим разговор, не предназначенный для его ушей. У Велы с Дариусом был особый безмолвный язык: они познакомились, когда Вела была новобранцем во флоте Кесатха, а десять лет назад они и еще несколько командиров с группой верных солдат дезертировали в Сардовию, прихватив с собой восемь штормовиков. Велу и Дариуса переполняла решимость не допустить распространения тирании императора Ночи на весь Континент. Но Ураганные Войны затянулись, Сардовия лишилась уже двух штормовиков, и Таласин начала замечать, как уверенность лидеров ее полка стала пошатываться.