Ураганные войны
Шрифт:
Просвет в Ненаваре может помочь Таласин раскрыть ее магию на полную мощность. И тогда Таласин обретет ценность.
Амирант сжала руку с вьющейся вокруг нее тьмой в кулак, и дымка рассеялась.
– Тогда иди отдыхать. Отправишься завтра на рассвете.
Таласин уже взялась за дверную ручку, когда в голове возник вопрос. Вопрос, который она не первый год порывалась задать, но ей все не хватало смелости, а сейчас Таласин ощутила в себе силу, которая уже завтра может пропасть.
– Амирант, до того как вы дезертировали – в смысле, когда вы еще служили в армии Кесатха, – почему вы не вступили в легион Кованных Тенью?
Женщина молчала так долго,
– Меня приняли в рулевые в довольно юном возрасте, – наконец заговорила Вела, не сводя взгляда с окна. – Способности у меня проявились значительно позже, но я предпочла скрыть их, чтобы… На самом деле тогда я плохо понимала, что хорошо, а что плохо, я лишь осознавала, что не хочу становиться такой же, как солдаты легиона. Если бы я отозвалась на зов тьмы, Империя Ночи окончательно поглотила бы меня. – Она встретилась взглядом с Таласин, отразившейся в окне нечетким и прерывистым силуэтом на фоне звезд. – Тебе выпал шанс положить этому конец, Таласин. Шанс стать для нас путеводной звездой и вывести из темноты на свободу.
Выйдя из кабинета Велы, Таласин прислонилась к стене, пытаясь привести в порядок то, что творилось у нее в душе. Слова амиранта бременем легли на сердце, но даже не это заняло все ее мысли. Меньше чем через сутки она окажется в Ненаваре. И наконец поймет, что так манит ее туда.
«Перестань, – упрекнула сама себя девушка. – Опять ты ищешь связь там, где ее нет».
Она стала настраивать себя на рациональное мышление, уже, как обычно, взывая к одним и тем же мыслям. Ее магические способности объясняются тем, что родители с большой вероятностью были потомками Ткачей Света из Солнцеворота. По какой-то причине они оставили ее в приюте в Тукановой Голове, и она никогда не выяснит, по какой, так что лучше спокойно жить дальше, чем лелеять надежду однажды отыскать их. Лучше отправляться в Ненавар с мыслями лишь о поставленной задаче, и больше ни о чем. На нее рассчитывал полк.
Тишину коридора нарушило эхо чьих-то медленных шаркающих шагов: это был старпом Дариус. Тяжелой поступью человека, на плечах которого лежали все беды этого мира, он направлялся в кабинет Велы.
– Стало быть, отправляешься?
Не в силах что-либо сказать в ответ, Таласин лишь робко кивнула. Старпом выглядел… опустошенным. Будто в последнее время он работал на износ, и теперь последние силы оставили его.
– Вряд ли от этого сейчас будет много пользы, – пробурчал Дариус себе под нос. Он помотал головой, словно только теперь вспомнил, что в коридоре есть кто-то кроме него. – Пришли вести с Высокогорья, – сказал он, обращаясь к Таласин. – Мы проиграли. Король Горы склонился перед Империей Ночи. А легион отрубил ему голову.
Внутри Таласин прокатилась ледяная волна ужаса. После Катаклизма Кесатха и Солнцеворота Сардовийский Союз составили пять государств: Великая Степь, Подножье, Высокогорье, Побережье и Центральные земли. Теперь, после десяти лет наземных сражений и столкновений штормовиков, у Сардовии остались лишь последние два. Окруженные со всех сторон, кроме моря.
– Еще не проиграли, – заверила Таласин Дариуса, пытаясь убедить не только его, но и себя. – Мы укрепим защиту. В Ненаваре я приобщусь к Просвету, а потом вернусь и буду сражаться на фронте…
– Какой смысл?! – выпалил Дариус, и его голос эхом пронесся по коридору, ударяясь о каменные стены.
Таласин побледнела, вспомнив времена в приюте, когда за повышенным тоном воспитателя обязательно следовал удар по ее щеке.
Естественно, Дариус не ударил ее. Он продолжил говорить, и голос его стал тише, но в нем все еще было различимо отчаяние.
– Что сделает один Ткач Света, хоть и тренированный, целому легиону? И это при условии, что ты вообще доберешься до Просвета в Доминионе. Амирант уже и сама на грани отчаяния, поэтому была готова зацепиться даже за самую сомнительную идею, пойми, Таласин. Мы… – Он сглотнул, и голос его задрожал. – Мы все умрем. Тень падет на весь Континент, и Гахерис будет безжалостен. С чего бы ему отнестись к нам иначе: мы для него уже давно та еще головная боль.
Таласин пристально смотрела на него. Еще ни разу ей не доводилось видеть сардовийского командира таким надломленным, в особенности старпома Дариуса, который был тверд как камень с первого дня их знакомства. В тот день девочка в лохмотьях пряталась среди пыли и обломков, а при виде кесатхского солдата, спустившего тетиву арбалета, закричала, и тогда свет внутри нее вспыхнул и горел с такой силой, что в конце концов сжег этого солдата дотла. Таласин помнила, как Дариус невозмутимо вел напуганную случившимся девочку по разрушенной Тукановой Голове подальше от испепеленных останков солдата, приговаривая, что все будет хорошо, а та не понимала, что и как она сделала. В тот день Дариус спас ее.
До чего трудно было поверить, что Дариус из ее воспоминаний и сломленный мужчина, которого она видела перед собой сейчас, – один и тот же человек.
– Мне нужно доложить Идэт, что Высокогорье пало, – выдавил из себя Дариус, не дождавшись ответа Таласин, что было и к лучшему, ведь та все равно не нашлась, что ответить. – Счастливого пути, рулевая. Да направят тебя ветры Ватары и вернут к нам невредимой.
Он толкнул дверь в кабинет Велы и закрыл ее за собой, оставив Таласин одну в коридоре, наедине с мыслью о том, что теперь от успеха ее миссии может зависеть ход всей войны.
Коракл-«оса» отправился в путь с пристани еще до восхода солнца нового дня и стремительно полетел над глубокой расщелиной Диких краев, окутанной морским полумраком.
Ее никто не провожал: вчера вечером она уже со всеми попрощалась. При мысли о том, что она оставляет Каэду, Таласин ощутила холодок вины и беспокойства. Но если бы она на это не решилась, причин сражаться не осталось бы у них обеих.
Уже прошло сорок пять минут, и Таласин опустила паруса: полосы и герб с изображением феникса, которые выдали бы принадлежность к Сардовии, сменились однотонным полотном. Девушка медленно потянула рычаг, контролирующий выброс энергии эфирных сердцевин со Шквалмигом, сбросив тем самым скорость, и плавно пролетела в овраг змеевидной формы, носивший говорящее название Кладбище кораблей.
Здесь ей нужно было сосредоточиться. Лавирование между крутыми, скалистыми и извилистыми стенками оврага даже в дневное время было непростой задачей для самых опытных рулевых. Более того, секретность задания обязала приглушить свет питаемых Огнеринтом ламп на носу коракла. Но, несмотря на все переживания Таласин, «оса» без труда преодолела коварный овраг.
Впрочем, позволить себе расслабиться Таласин не могла, пока узкий лабиринт из грунта и гранита не сменился просторами платанового леса. Она летела низко, как можно ближе к верхушкам деревьев, а за ней тянулся шлейф зеленоватого дыма эфирных сердцевин.