Урал улыбается
Шрифт:
Мы дружно закивали головами и тихо разошлись по домам.
Владимир Сапожников
Шофер транспортного цеха Челябинского тракторного завода. Однажды совершил крутой поворот в сторону юмористики, что не было замечено ГАИ, зато заинтересовало местные газеты и журнал «Урал».
В
— Алло… Алло… Уф-ф! Мне товарища Водолейкина, — раздается в трубке. — Как хорошо, что застал вас, уф-ф!
— Вы тоже, наверное, жаловаться? — интересуется заведующий бангорхозом не очень радостно. — Ох, и капризный клиент пошел нынче — кошмар! Чем вам не нравится наша новая сауна? Может, света маловато?
— Что вы… Что вы! Четыре люстры светят… Пришлось надеть солнцезащитные очки. И русалки на мраморных стенах нарисованы, как живые. Только…
— Так в чем дело, не понимаю? Может, бассейн наполнили не до краев? Или пар не очень мягок?
— Нет-нет, и здесь все в порядке. И разноцветные гирлянды над водой, и джаз-оркестр на плоту посреди бассейна прекрасно вписывается в интерьер. Я было хотел окунуться, так меня звуковой волной тут же отбросило назад метров на десять.
— Думаю, ничего страшного, дорогой товарищ, мы наймем пару спортсменов, и они будут забрасывать клиента в воду от самого входа. А пока танцуйте, веселитесь. Где вам еще позволят танцевать в разоблаченном виде?
— А в парилку вообще невозможно пробиться, — продолжает возбужденный голос. — Едва я открыл дверь, как чья-то волосатая рука поставила мне в тазик кружку пива с шашлыком и вытолкала обратно. Разумеется…
— Да-да, вы правы! Сервис у нас поднят на внушительную высоту. Что? Так и не удалось помыться? Ну, обижаете, дорогой товарищ. Помыться и дома можете, в ванной. Или у родственников. Ох, и капризный клиент нынче пошел — кошмар! Раньше все больше жаловались на слабый сервис в нашей мыльной системе, а теперь — наоборот. Стоит ли звонить по таким пустякам?
Вот вы, наверное, думаете, что я работник малоприметный, почти никудышный. Ошибаетесь! Для нашего цеха я, оказывается, человек незаменимый.
Замечаю я как-то, в последние дни мастер стал ко мне до странного добрым. Подойдет тихо к моему станку, шестеренки бракованные пересчитает и так же тихо уйдет. Чудно!
Однажды, когда я пробегал мимо конторки в своих горнолыжных ботинках, Сим Симыч услыхал снежный скрип моей обновки и позвал к себе.
— Спортивные, что ли, Шляпкин? — спросил он заинтересованно.
— Они самые, скороходы натуральные, — бойко ответил я, пританцовывая.
— Я уже понял, что скороходы, седьмой раз мимо пробегаешь, — сказал мастер. — Спортивные, значит? Как раз то, что нужно. Выручай, Шляпкин, родной участок шестеренок. Надеюсь, ты бегать умеешь?
Я выбрал на скамейке место получше, без сучков, удобно сел, закинув ногу на ногу.
— Кажись, умею, Сим Симыч, — скромно сказал, вспомнив, как резво убегал от нашего профорга в день получки.
— Значит,
— В че-ем? — Я подскочил на скамейке, позабыв про сучки. — Вы, кажется, что-то напутали — боксер-то у нас Петя Железкин. Мастер спорта.
— Помню, Шляпкин, помню. Но ты не забывай, что он еще у нас и мастер-токарь. Представь. — уйдет он завтра мордобиться, а кто шестеренки точить будет, план тянуть? Нет, уж лучше ты пойдешь, Шляпкин. Главное, не бойся, бегай по рингу, чтоб соперник тебя не поймал. Минуты две продержишься — и хватит. Да смотри в оба: чтобы он тебя случайно к зрителям не выбросил, понял?
Я согнул руку в локте и, проверив бицепсы, вздохнул. Мастер перевернул в календаре с десяток страниц.
— А на будущей неделе…
— Что на будущей? — насторожился я.
— Да так, пустяки, прыгнешь на лыжах с трамплина вместо Кокосова. Ерунда. Сам знаешь, Кокосов у нас лучший наладчик. Руки у него золотые! На носу конец декады — жаль такие руки ломать.
— Вы д-думаете, я с-могу?
— Это совсем не страшно, Шляпкин, — обрадованно сказал мастер. — Закрой глаза и спокойненько катись вниз с трамплина. Метров двадцать пролетишь — и хватит, приземляйся, куда захочешь. Только не на судейское жюри.
Пока Сим Симыч отмечал на календаре красным карандашом, я на цыпочках подался к выходу. Услышав снежный скрип, он поймал меня у самого выхода.
— Куда ты, Шляпкин? Если любишь свой цех, иди за него в огонь и воду. Но в огонь сейчас не надо, а в бассейн пойдешь, ГТО сдавать. Один за всех будешь плавать. И за Марию Петровну из кладовой — тоже!
— Да я колуном плаваю! Вы же знаете! — прокричал я, теперь уже пытаясь спрятаться под скамейку.
— Я в этих тонкостях не разбираюсь, Шляпкин. Мне все равно, что колуном, что брассом, главное — доплыви до финиша, — сказал мастер, вытягивая меня за ботинок обратно. — В общем, выручай, Шляпкин, родной участок шестеренок. Глядишь, и польза от тебя цеху будет!
Все-таки приятно, когда тебе говорят: «выручай»!
Герман Дробиз
Писать начал в студенческие годы в «Боевом органе комсомольской сатиры» Уральского политехнического института. Шутя и улыбаясь, получил диплом инженера-энергетика и начал работать в проектном институте. Однако вскоре сознание той пользы, которую он принесет отечественной энергетике своим уходом из нее, помогло ему выпустить пять сборников юмористических рассказов и стать членом Союза писателей СССР.
Кто же не мечтает — однажды взять да и зажить по-новому, ярче, смелее, щедрей! Я и сам сколько раз клялся: с ближайшего понедельника, с первого числа, с Нового года… Да только… Какая воля нужна, какой характер! А где их возьмешь? Вот если бы можно было купить. Представляете? Нет? А я представляю…
Торговый центр города. Рекламы, витрины, вывески. И вдруг:
Универсальный магазин «Современный характер».