Уран для Хусейна
Шрифт:
— Кроме текущих расходов, — добавил Веня, провожая взглядом стройную девчонку в умопомрачительно короткой юбке, — отель и все такое оплачиваете вы.
Валентин Петрович перехватил Венин взгляд и рассмеялся:
— Согласен, за исключением лекарства от гонореи, оплачу все счета. Когда приступаете?
— Уже, — Стас сплюнул в реку и посмотрел Черепцову в глаза, — и как условились… Ваша крыша — наша работа.
Крохотное кафе на Комсомольской улице неподалеку от стадиона «Динамо» не пустовало, хотя цены здесь не кусались даже — разили наповал. Тех, кто жил на так называемую среднестатистическую
Заполнившие небольшой зал посетители, как говорят в Америке, из денег не выскочили, рубли-доллары от получки до аванса не растягивали, потому и чувствовали себя достаточно независимо.
В основном здесь собирались молодые спортивные ребята, чем-то друг с другом схожие. Что и неудивительно, промышляли одним и тем же — частным сыском, рэкетом и охраной, чаще разом совмещая все эти занятия. Года четыре уж, как кафе на Комсомольской превратилось в своеобразный клуб таких вот джентльменов удачи. Здесь заключались договоры, чинились разборки, приобреталась необходимая информация, заодно ребята просто отдыхали в своем кругу. Случайная публика дальше дубовых дверей, охраняемых здоровенным вышибалой, не просачивалась, а кто и ухитрялся, быстро понимал, что попал не по адресу, и старался поскорее ретироваться.
Зуб с Сэтом сидели за угловым столиком, тянули ледяной «Будвайзер» прямо из банок и ждали. Вот-вот должен был появиться Витя, водитель-дальнобойщик, взявшийся переправить в Карлсруэ добытые аферистами ценности и валюту.
Всю последнюю неделю друзья посвятили отъезду на Запад. Денег не жалели, время было дороже. Задерживаться в Минске Зуб не собирался. В конце концов почти все уладилось. Лене, подмазав кого надо, сделали паспорт с открытой германской визой, Сашке Сережкин гравер тюкнул штемпель, позволяющий пересечь границу воюющей Югославии. Оставалось получить от Вити, не раз уже совершавшего в Германию полосатые рейсы с контрабандой, подтверждение, что ценности благополучно лежат в Сэтовом сейфе банка, и распрощаться с многострадальной родиной.
Сперва решили втроем добраться до Карлсруэ, устроить там Лену и немного развеяться. Потом Сэт с Зубом нацелились прокатиться по истерзанной междуусобицами Югославии, как-нибудь выкрутить Сашке тамошнее гражданство, а далее — по программе. Свадьба, получение права на жительство в ФРГ и спокойная жизнь в цивилизованном обществе. Сэт, правда, переезжать насовсем не собирался. После Сашкиного обустройства решил покататься по Европе, слетать в Штаты — в общем, мир посмотреть и себя показать. Но с Минском не рвать. Сергей считал, что жить и умирать следует там, где родился. Сашка друга не отговаривал, понимал, что это бесполезно. А Лена… Лена жила теперь только любовью к Сашке, доверилась тому полностью и ни о чем не жалела. Все ей виделось сквозь призму этой любви, потому и переезд, и даже урановую аферу считала делом вполне естественным. Угрызений совести не испытывала, если Сашка говорит, что должно быть так, — пусть так и будет. Квартиру на Калиновского она пообещала отдать Мишке, посоветовав тому сразу подарок не пропивать. Цены на недвижимость, мол, еще подскочат, а пока сдавай, дорогой, метры за валюту, на водку-селедку денег всегда хватит. Мишка от радости даже не поинтересовался, почему Лена уезжает не с Бэбиком, а с Зубом, да и Бэбик, окончательно, по его словам, испортившийся, стал Мишке безразличен. Сам же Бэбик так и сидел на даче, ожидая
— Гутен таг. — Витя, худощавый блондинистый красавчик, больше похожий на рекламного плейбоя, нежели на водителя грузовика, возник словно бы ниоткуда.
— Наконец-то. — Сэт показал на свободный стул. — Присаживайся и рассказывай. Как поездка?
— Все тип-топ… Твои дела в порядке, проблем не возникло. Вот ключик. — Витя протянул маленький никелированный ключ от сейфа. — Кстати, с начала мая банк коды в хранилище меняет. Твой теперь «гросфатер».
— Дедушка, значит. — Сэт спрятал ключ в бумажник. — Держи, здесь десять штук, как договаривались.
Сумка с десятью тысячами долларов перекочевала Вите под ноги. Тот взглянул на часы и поднялся.
— Верю и не пересчитываю. Понадоблюсь — телефон знаешь, а сейчас извини, спешу. — Водитель растворился в полумраке кафе.
— Серьезный парень, — похвалил курьера Зуб, — тайм из мани, ничего лишнего.
— Зато надежный. Я с ним третий год дело имею, никаких сбоев. — Сэт допил пиво и огляделся. — Давай по соточке, за удачу.
Заказали по сто граммов «Абсолюта», потом еще по сто. Уходить не хотелось, набегались за последние дни так, что оттянуться совсем не мешало. Тихая музыка и уютный полумрак к тому располагали. Зуб взял у бармена бутылку «Тропикала» и заявил, что пока не усидит ее до дна, с места не сдвинется.
Бархатная занавеска у входа раздвинулась, и в зал ввалилась целая компания — пять-шесть ребят и две девчонки. Парни с виду были абсолютно неразличимы — крутые плечи, короткие стрижки, надменные улыбки на мордатых физиономиях. Зато девицы Зуба заинтересовали.
— Серега, смотри, кто пришел. Триппер наш ненаглядный. Помнишь, в тот день, когда я освободился… — Присмотревшись повнимательнее к остальным членам компашки, Сашка помрачнел. — И эти здесь.
— Кто? — прищурился Сергей.
— Да поцапался я тогда в кабаке, рассказывал же. Пошли-ка лучше отсюда. Не дай Бог, разборки начнутся, а МВД через дорогу.
Друзья поднялись, но побитые Зубом сутенеры, кажется, что-то учуяли. Оторвавшись от стойки, они зашептались, поглядывая в угол зала, после чего трое двинулись туда, а двое блокировали выход.
— Какая встреча!.. — расплылся в улыбке детина, служивший в подвальчике на проспекте гардеробщиком. — А мы тебя по всему городу ищем. Должок вернуть хотим.
— Хрюня, в чем проблема? — Из-за крайнего столика поднялись еще двое, судя по всему, приятели гардеробщика. Как-то получилось, что в кафе не оказалось никого из Сэтовых или Сашкиных друзей, зато у Хрюни таковых подобралось ползала. Откуда-то сзади подвалили еще трое юниоров.
— Да вот, рецидивист наглеет, — еще шире улыбнулся Хрюня, — девочек пользует, а платить не хочет. Зуб мне выстегнул, — поковырял он пальцем во рту.
Бархатные шторки вновь распахнулись, и в зал, отодвинув Хрюниных дружков, сунулись трое новых посетителей. Те попытались оттеснить их в холл:
— Мужики, покурите, зайдите попозже. Сандень.
Но троица как-то ловко обогнула преграду, пришельцы осмотрелись и уселись за свободный столик с самым нейтральным видом. Нас, дескать, ваши дела не касаются. Впрочем, особого внимания молодежь на них не обратила. Сашку с Сергеем обкладывали со всех сторон, чего там интересоваться вновь прибывшими.