Уравнение с двумя известными
Шрифт:
Михайлов с перевязанной головой оглянулся и погрозил Ирине забинтованной кистью, в то время как Ежков, сильно хромая и баюкая руку, намеревался сесть на заднее сиденье машины:
– Ты за всё заплатишь, стерва, – бубнил он себе под нос, чтобы не поднимать на людях скандал. – Я с тебя всё до копейки взыщу. Молись, чтобы в КПЗ не загремела за издевательство.
С запекшейся кровью на лицах и руках, они устроились в такси, получив через зеркало заднего обзора недобрый взгляд от сочувствующего Ирине водителя авто, который думал: «Это вы мне сполна заплатите за испорченный салон». Он в сердцах завёл мотор и тронулся с места.
Ирина и Вячеслав бросились в подъезд, поднялись на шестой этаж и подбежали к распахнутой настежь двери квартиры. Проскочив порог с колотящимся сердцем, Ирина надрывно выкрикнула:
– Толя, Лёша!
– Мама! – ответили они разом.
Послышалось шуршание, скрежещущий звук передвигаемой мебели. Из проёма деревянной двери детской высунулись белобрысые головы с испуганными мордашками.
– Живые! Что с вами сделали? Где болит? Вы ушиблись? Вас били? Господи! Главное, вы живые!
Вячеслав предусмотрительно запер входную дверь и, поставив замок на предохранитель, неторопливо прошёл в комнату. Разуваться в прихожей было бессмысленно.
Ирина усадила детей на диван, ощупала их, тщательно осмотрела каждый участок худеньких тел и, убедившись, что всё в полном порядке, бурно расцеловала обоих:
– Я вас люблю. Ну, рассказывайте, что здесь случилось?
– Мама, мы ничего не делали. Мы ели арбуз, а потом, когда он закончился, мы увидели этих голых мастеров, которые на нас почему-то напали, – выдал мгновенно Толя.
– Точняк. Мы немного напугались и упрятались за дверь, – тут же подхватил Лёша.
Близнецы немного потолкались, чтобы быть поближе к маме.
– Какой арбуз? Я не покупала никого арбуза. Вы что, съели чужой арбуз? – Ирина неожиданно засмеялась. – Хорошо, что вы целы и невредимы. Показывайте, что произошло. Идёмте на место преступления.
– Надо оценить обстановку, – слова Вячеслава утонули в болтовне близнецов.
– Мы же не знали, мам, – привычно заныл Лёша.
– А что, они на нас накинулись из-за каких-то арбузных остатков? – возмущённо выдал Толя.
– Мы же не знали, что арбуз не наш… – плакался Лёша.
– Мастера – жадюги какие-то.
Ребята говорили одновременно и радовались тому, что мама их не ругает.
Вместе они вошли в кухню.
На полу валялись арбузные корки, окровавленная утятница, осколки битой посуды, бежевый пол был грязно-красным.
– Боже! Ну и побоище. Что здесь случилось?
Мальчишки пожимали плечами:
– Мы не знаем, – в унисон ответили сыновья.
– Нас поругали, – уточнил Толя.
– Мы убежали, – пояснил Лёша. – Шум и стоны слышали… – Добавил он.
– Уже из-за двери, м-а-а-м… – Толя постарался успокоить мамины нервы.
– Ладно, разберемся. Давайте немного приберёмся для начала, – жизнь матери-одиночки двоих сорванцов сделала Ирину закалённой.
Вячеслав следил за происходящим и складывал уравнение с двумя известными. Всё это было странным, даже для него.
Переговариваясь и обсуждая события, все принялась за уборку. Вячеслав активно мёл веником, тёр тряпкой и даже вынес несколько пакетов с мусором в мусоропровод. Мальчики были паиньками, послушно помогали маме, а потом тихо смылись в комнату, однако держали уши на макушке и ловили каждое слово, словно сыщики-колобки. Любопытство – не порок, и мальчишки чётко следовали этому принципу.
– Кто-нибудь может рассказать мне в подробностях, что здесь произошло? – Вячеслав остановился и требовательно взглянул на Ирину.
– Ну… нет, я предполагаю, что мальчишки ели арбуз, корки бросали на пол. Ремонт же…
– В смысле – ремонт?
– Я решила им соврать, чтобы вопросы не задавали.
За дверью комнаты раздался звучный шлепок и шпионский шёпот:
– Говорил же, что мама соврала…
Вячеслав усмехнулся:
– А-а! И, что дальше?
– Дальше – ничего. Поели. Их застукали. Они убежали. А эти стопудовые быдлосы-мужики, готовы были покалечить маленьких проголодавшихся детей из-за пары долек паршивого арбуза, твари! Но Бог не Ерошка, видит немножко. Бумеранг вернулся, они и растянулись на полу. Вот утятница меня смущает. Хотя нет, всё понятно. Они её хотели присвоить!
– Предположим, всё было именно так.
– Ну, я-то знаю моих сыновей. Они самые тихие и добрые ребята в мире!
–Весело у вас здесь. А я по вечерам скучаю и домой спешу исключительно из-за Бентли. Забыл сказать, что я слышал о Ежкове разное, теперь буду верить и сплетням.
– Страшный человек…
– Говорили, что он наглый и самонадеянный. У него крыша в суде и в прокуратуре. Он сам из Едры. И у него кто-то из родни там шишка.
А у близнецов в полуразгромленной квартире, которая всего пару дней назад была уютным гнездышком для троих, шло оперативное совещание.
– Значит эти строители маме враги… – тихо, словно на контрольной в школе, прошептал Толя, продолжая подслушивать под дверью.
– Нужно маму защитить, – согласился Лёша.
Ирина огляделась:
– Чистота и порядок! Мы свободны. Спасибо тебе огромное, Славочка, – переполненная эмоциями, она чмокнула его в щёку.
Они вышли на лестничную площадку. Вячеслав поспешил вернуться на работу:
– Вечером увидимся? Выгуляемся? – Вячеслав, обняв её теплым взглядом, сбежал по лестнице.
Как ни странно, сыновья дружно молчали, старательно выполняя свой долг перед родиной и семьей. Ирина объяснила такое поведение тем, что дети перенервничали.
Весь день был ещё впереди. А так как Ирина отпросилась в школе, у неё, наконец, появилось время приготовить любимую селёдку под шубой и картошку-пюре с котлетами. После обеда вся семья сходила в магазин и ребятам подобрали школьную форму.
И вот, наконец, на город опустились сумерки. Ирина позвала детей, заигравшихся в мяч на детской площадке с соседскими ребятишками, на ужин.