Уравнение со всеми известными
Шрифт:
— Че-его? — протянул я.
— Того, — передразнил меня Круглый. — Ты, Будка, помнишь, кто нам тогда для газеты все тексты перепечатывал?
— Не-а, — честно признался я.
— Зато я помню! — воскликнул Клим. — Зойка Адаскина. Это ее машинка.
— Шутишь? — не поверил я.
— Наоборот, совершенно серьезно. Так что Доброжелатель — это Адаскина, — внес ясность Клим.
— А может, и Дольникова, — вырвалось у меня. — Они вечно все вместе делают.
Круглый молчал. Видно, до этого у него мысли не доходили. А теперь вот
— Чего молчишь? — спрашиваю.
— На Агату не похоже, — выдавил он из себя. — Полагаю, что это одна Адаскина.
— Сидор ее теперь прибьет, — уверенно произнес я. — Зойка может себе гроб спокойно заказывать. Он и без этого-то ее ненавидел, а теперь...
И, вспомнив, как мы кукарекали в буфете, я содрогнулся. Если честно, мне даже стало Адаскину немного жалко. Потому что Сидор в гневе ужасен. А после такого унижения... Нет, не хотел бы я оказаться на Зойкином месте.
— Только я не понимаю, — удивился Клим, — откуда она про тараканов узнала?
— Трудно сказать, — ответил я. — Но, видимо, каким-то образом вычислила.
— Каким? — Клим по-прежнему терялся в догадках.
И вдруг меня осенило:
— Знаешь, Круглый, это не одна Адаскина. Это женский заговор. Мы просто идиоты! Они ведь сегодня целых два урока ждали, когда мы наконец нацепим таблички с надписью: «Я дурак». Все прямо исхихикались.
— Точно, — унылым голосом подтвердил Круглый и вдруг, сам хихикнув, добавил: — Представляю, что Филипп Антипов про Сидора подумал, когда тот проорал ему: «Ы-ы-ы».
— Что подумал, то и сказал, — откликнулся я. — Ты лучше, Круглый, представь, какая у Филиппа была рожа, когда он увидел нашу шифровку.
Клим заржал. А, отсмеявшись, на полном серьезе изрек:
— Надеюсь, он ее не расшифрует, а если расшифрует, не догадается, что это мы.
— Мне тоже хотелось бы, чтобы не догадался, — я даже поежился. — Зря все-таки Тимка со своим «Ы-ы-ы!» выступил. Вдруг Филипп сопоставит «три Ы» в письме с одним устным «Ы» Сидора?
— И мы от руки писали, — напомнил Круглый.
— Между прочим, Сидор и писал, — уточнил я. — Как бы это ему не аукнулось большим конфликтом с одиннадцатыми классами.
— Ну, вообще-то он давно Филипповой крови жаждал, — задумчиво произнес Клим. — Единственная надежда, что у Филиппа сейчас выпускные экзамены, а потом поступление в институт, и ему не до Сидора будет.
— Поживем — увидим, — ответил я. — Слушай, а с Тимкой-то ты уже разговаривал?
— Нет, — внес ясность Круглый. — Я тебе первому звоню.
— Это ты правильно, — похвалил его я. — Иначе нам с тобой Зойку сейчас бы уже не спасти.
— Вот и я так подумал, — согласился Клим. — Как ты считаешь, Будка, может, ему вообще до завтра ничего не говорить? В школе он все-таки под нашим контролем будет.
— А может, наоборот, лучше сегодня, — ответил я. — Сейчас он все равно уже вряд ли из дома выйдет. Предки не выпустят. А за ночь Сидор немного перекипит.
— В этом есть определенная логика, — согласился Клим. — Пожалуй, все же и впрямь сейчас позвоню.
— Только уговори его потерпеть до утра! — взмолился я. — А уж завтра мы эту Адаскину хорошенько напугаем. На всю жизнь запомнит, как быть Доброжелателем.
— Постараюсь уговорить, — пообещал Круглый.
— Слушай, — не давал мне покоя один вопрос. — А как ты думаешь, Зойка и впрямь может нас заложить? Тем более мы последнее ее требование выполнять не стали.
— Нет, — уверенно произнес Круглый. — Девчонки просто решили взять реванш за тараканов. И, пожалуй, лучше не придумаешь.
— Гады! — вырвалось у меня.
— Полагаю, выяснив, кто подбросил им тараканов, они про нас сказали то же самое, — хмыкнул Клим.
— Но они ведь первые начали! — заорал я. — Кто нам одежду зашил?
— А они, наверное, посчитали тараканов неадекватным ответом за такой пустячок, как зашитая одежда, — откликнулся Клим. — Но ты, Будка, не расстраивайся. Мы завтра Адаскину конкретно пуганем.
— Пугануть обязательно надо, — поддержал я. —Это сколько же времени она мучила нас! Только вот что бы ей сделать?
И мы с Круглым начали разрабатывать план.
К нам приближалась Зойка. Каблуки ее громко цокали по мостовой.
— Приготовиться, — прошептал Тимка.
Вжавшись в нишу посредине арки Адаскинского дома, я натянул на лицо лыжный шлем. Теперь открытыми у меня оставались только глаза. Клим и Сидор вообще смотрелись отпадно: они натянули на головы черные чулки. Цок! Цок! Цок! Зойка подходила все ближе. Клим держал наготове мешок для сменной обуви — доисторический, сатиновый, черный. По словам Круглого, с этим мешком ходила в первый класс его самая старшая сестра Олька.
Адаскина поравнялась с нами. Мы действовали дружно и четко. Круглый накинул ей на голову мешок. Я схватил ее за руки. А Тимка, зажав Зойке рот, ткнул ей в бок игрушечным пистолетом.
— Без визга, — басом предупредил он. — Пойдешь с нами. Только не рыпайся. Иначе пришью.
Адаскина вся тряслась и часто-часто кивала в знак согласия головой в сатиновом мешке. Заведя ее за гаражи в дальнем углу двора, мы стащили с нее мешок.
— Сволочи! Гады! — едва увидав нас, завопила она, но с кулаками бросилась почему-то именно на Сидора.
Тимка ловко перехватил ей руки и суровым голосом изрек:
— Ты, дорогой Ы, совершенно напрасно сердишься. Мы, уважаемый Ы, ничего плохого делать тебе не хотели.
Адаскина разом обмякла.
— Как вы догадались? — пролепетала она и вдруг хихикнула.
— Очен умние, дарагой Ы, — с грузинским акцентом произнес Сидор.
— Нет, ну правда, как вы меня вычислили? — изнывала от любопытства Адаскина.
— По почерку, — ответил Клим. — В прямом и переносном смысле.
— Конспирация у тебя хромает, Адаскина, — высокомерно изрек Тимур.