Урок супружества
Шрифт:
— Я? Неужели? — Глаза Марианны расширились, в них было… что?
— Да, именно вы. — Хелмсли постарался придать голосу беззаботность и выпустил ее руку. — И я уверен, что ваше платье заставит любого мужчину здесь сегодня вечером растеряться.
— Я заключу с вами сделку. — Девушка взяла его под руку. — Если вы проводите меня в бальный зал, я приложу все усилия, чтобы не привлечь внимание к моему лифу.
— Как благоразумно с вашей стороны. — Томас накрыл ее руку своей и повел к дверям. Марианна была рядом с ним, здесь, в его собственном доме, и в первый раз у него появилось чувство, что все может быть хорошо.
—
— Что?
— Когда вы теряетесь…
— Я не теряюсь, — твердо сказал маркиз. Разве что только рядом с ней. Она заставила его растеряться и забыть то, что он хотел сказать и, без сомнения, свое собственное имя тоже. Кто знает, что еще она готовила ему?
Томас был прав, когда сказал Бэнксу, что вечер будет интересным. Он улыбнулся про себя.
Вечер будет более чем интересным.
Глава 7
…я иду на бал! Это будет для меня впервые, и я просто вне себя от ожидания. Лорд Б. предвидел, что мне понадобятся новые наряды. Они просто писк последней моды и сшиты из самых прекрасных тканей, какие я видела на своем веку. И они чрезвычайно откровенны. Когда я в первый раз примерила одно из этих платьев, мне показалось, что я умру от стыда. Француженка, которая их сшила, уверила меня, что они целомудренны по сравнению с теми, что носят другие леди. Это верх самонадеянности с моей стороны признавать, что я довольная собственным видом.
Интересно, а заметит ли это Лорд Б…
Вечер был прекрасен, как и всё, о чём она когда–либо читала в книге.
Бальный зал казался причудливым сплетением света и цвета. Марианна не удивилась бы, если б в такт оркестру вокруг начали порхать эльфы. Высокие вазы с цветами стояли во всех уголках и нишах. Шелковые гирлянды украшали дверные проемы, окна и балконы. Широкие ленты трепетали на колоннах и канделябрах. Все поражало весенним разноцветьем: розовым и зеленым, золотым и бледно–голубым.
Но убранство зала не шло ни в какое сравнение с гостями. Прекрасные леди в драгоценностях, мехах и шелках флиртовали с джентльменами, одетыми в костюмы насыщенных оттенков с причудливо завязанными шейными платками. Комната казалась калейдоскопом цветов и движений, вздохов и звуков. Смех соперничал с музыкой в попытках быть услышанным.
Марианне хотелось написать заметки об этом прямо здесь и сейчас. Они могли пригодиться для ее «Приключений провинциальной мисс».
— Миледи, я надеялся, что вы окажете мне честь и потанцуете со мной, — перед Марианной стоял молодой человек, ростом не выше ее самой и несколько круглее.
Достаточно приятный, заметила девушка, и предположительно один из тех, кому Томас собирался ее представить.
Марианна одарила его полной сожаления улыбкой.
— Боюсь, на этот раз вынуждена вам отказать. Я не пропустила ни одного танца и мне просто необходимо отдышаться.
— Тогда, может, принести вам что–нибудь освежающее? — произнес с горячностью молодой человек, и, судя по раскрасневшемуся лицу, он просто жаждал оказать ей услугу.
— Буду весьма вам признательна.
Он поклонился и исчез в толпе гостей. Марианна отогнала легкое чувство вины и направилась к открытым дверям, которые вели на террасу.
Терраса была украшена лентами и цветами, ее освещали канделябры тонкой работы. То тут, то там стояли компании из двух–трех человек — флиртовали, смеялись.
Марианна остановилась в тени, не имея ни малейшего желания принять участие даже в самой простой беседе. Ей нужно было несколько минут, чтобы поразмышлять над вечерними событиями.
Она пошла в дальний конец террасы, куда свету свечей не было доступа, где лишь звёзды сияли с небес.
Девушка положила руки на каменную балюстраду и направила взгляд в сады Эффингтонов. Садовые дорожки освещались фонариками, которые, словно явления чистого волшебства, танцевали в лёгком бризе. Марианна прикрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь прохладой и свежестью.
Воистину волшебный вечер, пока что. Как и ожидалось, Джослин стала бесспорной королевой бала. Что касается мужского внимания, Марианна с Бекки не сильно отстали от успеха сестры. Когда тебя осаждают всевозможные джентльмены — это так опьяняет. Девушка не солгала, сказав, что ей нужен отдых от всех этих восхвалений.
— Смею заметить, подобное мероприятие может слегка ошеломить, — прозвучал из глубокой тени слева от нее знакомый смех.
— Но, разумеется, вы привычны к шумному веселью такого рода, — беспечно ответила девушка, не придавая значения удовольствию, которое охватило её от его присутствия.
Томас появился в зоне ее видимости, призрачная фигура среди серых теней.
— Должен отметить, что я редко остаюсь на балу до его завершения.
— Тогда, вероятно, для вас это настоящее испытание, — рассмеялась Марианна.
— Так и есть. Я взял за правило никогда не задерживаться на подобных приёмах более, чем на час или два. Поэтому вечером в такое время я обычно направляюсь в клуб или, время от времени, в игорный дом.
— Вы игрок? — она старалась сохранить ровный тон, но ее охватил леденящий страх.
— Прошу прощения, Марианна, я не должен был упоминать об этом, — произнес он еле слышно.
— Это неважно, — небрежно бросила она. По правде говоря, это было не так. Но всё же не стоило Томаса грести под одну гребенку с её отцом лишь потому, что последний проиграл и семейное состояние, и честь, и оставил дочерей в полной нищете. Но девушка не могла побороть свой страх.
— Нет, важно, и я должен был это понять, — маркиз глубоко вздохнул. — Я хочу, чтобы вы знали, я отношусь к азартной игре, как к возможности приятно скоротать несколько часов. Я никогда не проигрывал больше, чем был в состоянии, и неважно, выигрываю я или проигрываю, я всегда знаю, когда следует уйти.
— Не нужно ничего мне объяснять. Это не мое дело. Более того, мы здесь всего лишь гостьи. Когда закончится сезон, наши пути разойдутся.
Легкая печаль коснулась ее при мысли о расставании с Эффингтон–хаусом и его обитателями.
Томас поколебался, подбирая правильные слова.
— Мне будет вас не хватать. — Он прочистил горло. — Всех вас, и это правда.
— Вздор, — сказала Марианна, проигнорировав чувство разочарования, виной которого было его последнее замечание. — Вы только и думаете, как отправить нас восвояси. Вы бы завтра же выдали нас замуж, подвернись такая возможность.