Уроки бессмертия

Разбаева Наталья

– Надеюсь, не дурацкими фокусами? – довольно грубо огрызнулась хозяйка. – В моей семье тоже восемь человек. Я одна, и мне надо кормить семерых детей мал мала меньше. Плату я возьму только деньгами. Пятнадцать золотых монет. Согласны?

Мужчина нахмурился. Будь он побестактнее, он бы не удержался от восклика: «Обдираловка!» Но он ничего не сказал женщине, кроме слов благодарности за чуткость, понимание, отзывчивость и еще пару качеств, которыми она никогда не обладала, и безропотно внес задаток. Глаза женщины алчно блеснули, едва она увидела монеты, и это заставило ее быть немного любезнее. Она даже предложила скоморохам разместиться в доме, но те вежливо отказались, сославшись на нежелание

стеснять свою заботливую хозяйку.

Едва скоморохи ушли обустраиваться во дворе, как мать быстро разогнала своих детей по комнатам спать, в очередной раз пообещав оторвать им головы за хитрые проделки. Уже через час в доме на окраине все успокоилось. Гроза снова стала единственным нарушителем тишины. И, видимо, ей это понравилось, так как она разбушевалась с новой силой.

В вагончике скоморохов мужчина и женщина, уже знакомые нам муж с женой, собирались ложиться спать и обсуждали последние планы на следующий день, когда в окошко в такт дождю забарабанили тонкие девичьи пальцы. Скоморохи сперва не услышали стук, но со второго раза распахнули дверцу и поспешили впустить в вагончик успевшую до нитки вымокнуть Сандру. Она была не одна. На ее руках сидел закутанный в драный плед ребенок. Создавалось ощущение, что он был приклеен к девочке: она ни на секунду не отпускала его от себя.

– Надо же! И к нам пожаловали поздние гости, – весело улыбнулась жена скомороха. Это была невысокая статная женщина с копной густых медно-рыжих волос, собранных в тяжелый пучок на затылке. В накинутой на узенькие округлые плечи шали и выглядывающей из-под нее пышной юбке простого крестьянского платья она походила на обедневшую графиню. Ее выразительные, аккуратно подведенные зеленые глаза зажглись милым интересом. – Привет. Как тебя зовут?

– Я Сандра, – серьезно ответила девочка, окоченевшими пальцами еще сильнее прижимая к себе брата. – И я пришла к вам по очень важному делу.

– Вот как? По важному делу? Тогда проходи, присаживайся и устраивайся поудобнее, – приветливым голосом предложил черноволосый мужчина. – Важные дела не любят спешки.

– Но мое дело очень спешное! – серьезно возразила девочка, тем не менее, осторожно пристраиваясь на краешке неразобранной лежанки. Женщина набросила ей на плечи свою теплую шаль, чтобы малышка немного согрелась, и отошла к своему мужу. Его руки осторожно коснулись ее плеч, и две пары внимательных сострадающих глаз обратились к Сандре. Воспользовавшись моментом, девчонка затараторила: – Мне очень нужна ваша помощь! Это жизненно важный вопрос, и я буду на коленях умолять вас дать на него положительный ответ! И не отстану, и не уйду, пока вы не согласитесь!

Супружеская чета с прежним милым недоумением переглянулась, и муж спросил:

– Ну, расскажи нам, наконец, о своем деле. Как мы сможем помочь тебе, если не узнаем, в чем суть?

– Я сейчас все расскажу. Слушайте. Наша семья, вы, наверное, заметили по обстановке, очень бедная, самая бедная в Шеслен. Мы с трудом перебиваемся с хлеба на воду, хорошо, если увидим одну черствую корочку в день – и то на семерых. Мы худо-бедно кормимся подаяниями. Нас не берут на работу, потому что наша семья пользуется дурной славой. Все вырученные деньги отбирает мать и пропивает. Она очень безответственная, живет за наш счет, и каждый день бьет и ругается, выражая свое недовольство. Но мы же дети, понимаете? Мы выбиваемся из сил, чтобы принести хоть на медяк больше, но на многое мы не способны! Чуть получше стало, когда родился маленький. Он совсем еще крошка, и мы поначалу оставляли его дома с кем-нибудь из моих братьев и сестер. Но потом мать заставила нас и его вовлечь в общее дело. У малыша было больше шансов разжалобить богатых господ и зажиточных крестьян и заставить

их раскошелиться. Это действительно стало приносить свои плоды. Но и мы тогда стали хитрить. Мы обманывали мать, оставляя часть денег себе, и покупали на эти жалкие гроши немного молока для маленького. Но так не может продолжаться вечно. Мы все его очень любим и стараемся по мере возможности заботиться о нем, но вы же сами понимаете, как это тяжело. Я прошу вас, заберите маленького с собой! Здесь его не ждет ничего хорошего, у него не будет никакого будущего! Он станет еще одним нищим – побирушкой или вором, всеми презираемым человеком. Да и человеком ли? Пылью под ногами сильных мира сего! Я прошу вас, увезите маленького! Он достоин лучшей жизни, чем та, которая уготована ему в этом месте!

Выслушав не по-детски взрослую патетическую речь девочки, скоморохи долго молчали. Женщина с надеждой и затаенной печалью смотрела на мужа, а тот лишь хмурил брови и морщил лоб, переводя задумчивый взгляд с Сандры на ребенка и обратно.

– Девочка… Сандра, – наконец проронил он, посмотрев ей прямо в глаза, – ты хоть понимаешь, что жизнь бродячих артистов вовсе не так весела, как кажется. Это не только представления и восторг зрителей, это еще и тяжелые трудовые будни, и нам порой самим нечего есть. Не попадет ли твой братишка из огня да в полымя? Из одной нуждающейся семьи в другую? Подумай, здесь у него хотя бы будет свой собственный дом и крыша над головой. Мы же – известные скитальцы, мы никогда и нигде не обретем приюта.

– Я понимаю. Но с вами он хотя бы сможет быть счастливым. В нашей семье это слово давно забыто. Ему постоянно придется терпеть голод, побои и унижение. Нет, я не хочу, чтобы его ждала такая жизнь! Пожалуйста, помогите мне! Вы – моя последняя надежда! – прося, девочка не плакала. Она волновалась, и оттого голос ее звучал вызывающе требовательно, но вместе с тем она понимала, что сейчас полностью зависит от этих двух людей с такими добрыми лицами, которые сейчас казались ей просто ангельскими. Нет, они не должны были ее разочаровать.

Теперь настала очередь мужа вопросительно взглянуть на свою жену, словно испрашивая у нее совета. Едва заметно кивнув, женщина посмотрела на девочку и ласково заговорила:

– Сандра, насколько я поняла, ты очень привязана к своему брату. Он рос на твоих руках. Ты заменила ему мать, и какой судьбы ты бы для него ни желала, тебе будет очень больно расстаться с ним… навсегда. Ты уверена, что хочешь этого?

Девочка задумалась, прикрыв глаза и еще сильнее прижав малыша к груди. А затем решительно поднялась и, подойдя к женщине, осторожно передала ей с рук на руки ребенка. Наклонившись к нему в последний раз, тихо и горько прошептала:

– Будь счастлив и знай, что моя любовь никогда тебя не оставит, и пусть она станет твоим благословением. Прощай и… прости.

Со слезами на глазах девочка бросилась к двери и на самом пороге налетела на фурией ворвавшуюся в вагончик свою собственную мать. Разгневанная женщина, отпихнув с дороги дочь, кинулась к жене скомороха и, грубо отобрав у нее ребенка, рявкнула:

– Не смей прикасаться к моему сыну! Воровка!

– Нет, не отдавайте его! – отчаянно крикнула Сандра. – Не отдавайте, прошу вас!

– А ты вообще молчи, мерзавка! – девочка мгновенно получила щедрую затрещину. – Я так и знала, что ты какой-нибудь номер выкинешь! А ну марш домой, я там с тобой поговорю!

Жена скомороха испуганно прижалась к своему мужу, побоявшись связываться с истеричной алкоголичкой, а тот уверенно выступил вперед, привлекая к себе внимание разбуянившейся женщины, и заговорил:

– Я полагаю, госпожа, в этом вопросе мы могли бы столковаться. Сколько вы хотите за вашего сына? Мы можем купить его.