Уроки итальянского
Шрифт:
— И все же я советовал бы вам снова сделать это. В случае возникновения проблем суд, руководствуясь духом закона и сострадания, вероятно, примет решение в вашу пользу, и все же…
— Какие же проблемы могут возникнуть теперь? — поинтересовалась Конни.
Губы адвоката превратились в ниточку. Он слишком часто видел в «Квентине» мистера Кейна с женщиной, которая определенно не являлась миссис Кейн, и поэтому понимал, какого рода проблемы могут возникнуть.
— Я бы настоятельно советовал вам сделать это, — повторил он, уклонившись от ответа на поставленный вопрос.
— Хорошо, но мне бы хотелось обойтись без мелодрам и унижений для Гарри.
— Постараемся обойтись без мелодрам, миссис Кейн, — пообещал адвокат.
Так и вышло. Необходимые документы были отправлены на подпись в офис Гарри. Он не стал возражать, хотя и подписывал их с каменным лицом. Конни хорошо изучила мужа и прекрасно знала, что творится у него на душе. Нет, он не станет устраивать скандалы, но наверняка найдет какой-нибудь способ, чтобы наказать ее.
— Я уезжаю на несколько дней, — сообщил он ей в тот же вечер. Никаких пояснений, никаких фальшивых предлогов. Конни накрывала стол к ужину, хотя и знала, что Гарри ужинать не будет, да и вообще не останется дома. Она делала это автоматически. У них давно вошло в привычку делать вид, что все хорошо, хотя на самом деле все было очень и очень плохо. Конни так сосредоточенно перемешивала салат из помидоров с фенхелем, будто приготовление этого немудрящего блюда требовало великого тщания и скрупулезности.
— Едешь в командировку? — осторожно спросила она, даже не пытаясь выяснить, куда, зачем и, главное, с кем он отправляется.
— В общем-то, да, — каким-то странным голосом ответил Гарри. — Решил совместить приятное с полезным.
— Что ж, это хорошо.
— Съезжу на несколько дней на Багамы. В кухне повисла тишина.
— Вот как… — наконец выговорила Конни.
— Надеюсь, ты не возражаешь? Ты ведь не считаешь, что это место принадлежит только нам с тобой? — Она не ответила. Молча подошла к духовке и вынула оттуда горячий пирог с беконом. — Тем более что ты остаешься не одна, а со всеми своими деньгами, своими акциями, своими наручниками, приготовленными для меня, своей долей во всем на свете; думаю, тебя все это утешит в мое отсутствие. — Злость мешала ему говорить.
Всего несколько лет назад он плакал, положив голову ей на колени, благодарил ее и твердил, что не заслуживает такой жены, клялся, что теперь она забудет про одиночество. А теперь стоял перед ней с побелевшими от ярости губами и выплевывал злые слова. Только потому, что Конни хочет обезопасить свои деньги. А ведь один раз эта ее тактика уже спасла их!
— Ты знаешь, что это всего лишь формальность, — сказала Конни.
Его лицо исказила издевательская ухмылка.
— Вот и моя поездка — это тоже чистая формальность, — выплюнул Гарри и пошел собирать вещи.
Конни поняла, что в этот вечер он уедет к Шивон, а завтра они вместе отправятся на Багамы. Она села за стол и принялась за ужин. Она привыкла ужинать в одиночестве. Стоял летний вечер. Конни слышала пение птиц в саду, приглушенные звуки машин, проезжавших по улице позади их дома. Стоит ей захотеть, и она может отправиться хоть в дюжину мест.
А ей хотелось бы встретиться с Джэко, сходить с ним в кино. Но сначала постоять на улице О'Коннел перед афишей и поспорить о том, какой выбрать фильм. Но об этом нечего было и мечтать. Он был прав, у них не осталось ничего общего. То-то будет картина: она приезжает на своем БМВ в рабочий район, где он живет, останавливает машину у дома и громко сигналит, вызывая его на улицу! Глупо думать о том, что все могло сложиться иначе, и сожалеть об этом до конца дней. Нет, выбери Конни Джэко, она вряд ли была бы счастливее. Наверное, и он возненавидел бы ее, оказавшись в постели.
Когда Гарри спустился вниз с двумя чемоданами в руках, Конни читала вечернюю газету. Взглянув на него, она подумала, что отдых на Багамах предстоит весьма насыщенный. Он был одновременно и доволен тем, что она не устроила сцену по поводу его отъезда, и в то же время уязвлен этим.
Конни посмотрела на мужа поверх очков и улыбнулась.
— Что мне сказать, если меня спросят, когда ты вернешься?
— Сказать? Кому сказать, и кто тебя об этом спросит?
— Ну, хотя бы дети. Впрочем, им ты и сам можешь все объяснить. Но могут интересоваться друзья, кто-нибудь из банка или с твоей работы.
— На моей работе уже предупреждены.
— Хорошо, тогда я буду переадресовывать всех к мисс Кейси, да?
— Шивон тоже едет на Багамы, и ты это прекрасно понимаешь.
— К кому же тогда? — с невинным видом спросила Конни.
— Я бы никуда не поехал, если бы ты вела себя разумно, Конни. Если бы ты не корчила из себя налогового инспектора, который пытается прищучить меня то тут, то там.
— Но ты ведь едешь в командировку, разве не так? — спросила она.
Ничего не ответив, Гарри вышел из дома, грохнув дверью. Конни попыталась снова приняться за чтение газеты. Как много подобных сцен у них уже было: он уходил, а она оставалась и плакала. Нет, это не жизнь!
Конни прочитала интервью с каким-то преподавателем, который организовал вечерние курсы итальянского языка в школе Маунтенвью, располагавшейся в одном из рабочих районов города. Именно там обитал Джэко. Мистер Эйдан Данн считал, что людям, живущим в окрестностях школы, будет интересно побольше узнать о жизни и культуре Италии, познакомиться с языком этой удивительной страны. Курсы предлагали весьма разнообразную и насыщенную программу обучения.
Конни еще раз перечитала статью. Вполне возможно, что Джэко тоже согласится записаться на эти курсы. А если и нет, все равно у нее появится предлог для того, чтобы дважды в неделю оказываться неподалеку от него. В статье был указан телефон вечерних курсов, и Конни решила позвонить, не откладывая, чтобы потом не передумать.
Разумеется, Джэко отказался идти на курсы. Ничего удивительного — глупо было мечтать, что он согласится. Но самой Конни учиться понравилось. Эта замечательная женщина, Синьора, которая была не намного старше ее самой, обладала настоящим педагогическим даром. Она никогда не повышала голос, и, тем не менее, все ученики слушали ее, затаив дыхание. Она никогда никого не критиковала, и все же каждый старался, как мог, прилежно выполнять все, что им было задано.
— Constanza…Боюсь, вы недостаточно хорошо выучили часы. Вы только и можете что говорить sono le due, sono le tre… [62] Это, конечно, хорошо, но нужно еще знать, как будет «половина» или «без четверти».
62
Два часа, три часа (итал.).
— Извините, Синьора, — зардевшись, отвечала миссис Кейн. — Я была занята и не успела выучить все, что положено.
— Ничего страшного, на следующей неделе вы будете знать все это назубок!
Заткнув уши пальцами, Конни сидела и твердила: «Sono le sei е venti». [63] Как случилось, что она оказалась в этой обшарпанной школе, за тридевять земель от ее дома? Как вышло, что она сидит в классе с тридцатью незнакомыми людьми, которые распевают во все горло, обсуждают великие полотна, скульптуры и здания, дегустируют итальянскую пищу и слушают итальянские оперы? И, что главное, получают от этого огромное удовольствие!
63
Шесть часов двадцать минут (итал.).