Уроки колдовства. (Дилогия)
Шрифт:
– Думаешь?
– Да. То, что нас забросило аж в Восточные Леса, возможно, но как-то уж больно невероятно. Слишком мягкий был переход. Пока не оказались здесь, ничего не заметили. А вот, что мы просто вынырнули где-то в твоих землях, вполне возможно.
Ива старательно разглядывала лес, силясь найти в нем знакомые черты. Грым оглядывался назад, пытаясь понять, куда делись луг, травы и дорога. Дэй посмотрела на их физиономии, а также на сосредоточенное лицо Синекрылого, сейчас какое-то более благородное, что ли, чем обычно, и спросила:
– А почему вы решили, что мы вынырнули в реальном мире?
Маги внезапно обнаружили, что никто не знает причину своей уверенности, но отчего-то сомнений не возникало. Потом и травница робко произнесла:
– Я чувствую.
– Да? – тут же заинтересовались Калли и Златко.
– Да. – Девушка на миг прикрыла глаза. – Без сомнений. Очень сильное ощущение. Всей кожей зов земли слышу.
– Вот всегда я в твоей терминологии путаюсь, – недовольно прокомментировал тролль. – Я землю как стихию воспринимаю. А сейчас не чувствую ее какой-то особый зов. А ты про Природу говоришь, что ли?
– Ну да… – пожала плечами Ива. – Я просто почему-то о ней привыкла думать как о земле… Крестьянское воспитание, наверное.
– Скорее уж, знахарское.
– И это тоже.
– И что тебе этот зов подсказывает?
– Да ничего такого… сила – и все тут, – растерялась травница.
– Не знаю, что там Иве что подсказывает, – проворчал Грым, – а вот мне моя шкура подсказывает, что так и замерзнуть недолго.
На молодых магах были, кроме обычных рубах, только куртки, что они носили в Стонхэрме в начале зимы. На влажную и ветреную погоду самое то, а вот к суровым морозам не приспособлены.
– Да и темно уже, – добавила Дэй.
– Темно, потому что зима, – возразил Калли. – Сейчас не может быть слишком поздно.
– Почему нет? – тут же возмутилась гаргулья. – Вон сколько всего уже с нами произошло. А в том месте, где мы были, время вполне может как-то по-особому течь.
– А тут уж я чувствую. – Эльф еле удержался, чтобы не показать язык.
– Так что с холодом будем делать? – не выдержал их перепалки Грым.
– Надо идти быстрее, – предложил Златко. (Пока юные волшебники шли по едва заметной по просветам в кронах тропке.)
– Мм… быстрее не получится, – произнесла Ива. – Это же лес, а не наезженная дорога. Да еще и снега вон сколько. Радуйтесь, что у всех сапоги высокие… Но у меня есть идея.
– Да? – заинтересовался тролль.
– Ага. Этому когда-то научила меня тетушка. – Девушка начала делать какие-то странные пасы руками. – У меня не всегда получалось раньше, но теперь-то я знаю, в чем тут смысл, должно получиться.
– И в чем? – полюбопытствовал Синекрылый. Как любой не городской житель, он весьма живо интересовался ведьмовством. Для Бэррина это в чем-то было оправданно. Ведь земли его рода – это в основном деревни и небольшие городки. А в таких местах куда больше ведьм и колдунов, чем настоящих магов.
– Это – направление Природа. – Ива слегка расфокусированным взглядом огляделась вокруг. – Тогда я только инстинктивно могла к ней обращаться, теперь же к этому прибавилась и теория.
– А…
– Златко, – зашипел на него эльф, – имей совесть, она же колдует!
Отвлекать в таких случаях не рекомендовалось категорически, и Синекрылый послушно замолчал. И не зря. Потому что
Ива стояла, подняв невидящий взгляд к кронам деревьев. Ладони были повернуты вверх и вперед. Губы приоткрыты. Вроде ничего необычного в девушке сейчас не было. Та же одежда, те же светлые волосы… Однако в обрамлении серебряных от снега деревьев, среди бело-синего мира, в неизвестном глухом лесу она вдруг стала похожа на персонаж из какой-то сказки, вроде той, о какой так долго пыталась рассказать друзьям. И Сила кружила вокруг нее, поднималась шаловливыми волнами, ласкалась к ногам и чаровала.
Потому что это была очень красивая магия. Красивая и живая. Молодые волшебники именно так ее и чувствовали – как что-то одушевленное, любопытное, в чем-то даже игривое, но бесконечно мудрое. Эта было не просто колдовство, энергия, самостоятельно взятая у воды или воздуха, а нечто большее. Будто тот или та, кто позволяет нам жить на этой земле, вдруг приподнял пальцами подбородок и заглянул в глаза. И увидел все. И ты ощутил, насколько огромная мощь таится. Сила, которая есть суть воля всего, что вокруг. И ей невозможно сопротивляться. И не потому, что она много сильнее, просто спорить с ней не хочется. Ибо это то, что действительно истинно. Даже боги могут ошибаться. Природа – никогда.
И как-то сразу стали ясны высказывания магов Природы, что они никогда не пойдут против ее желания: собственное существо не позволит.
Златко даже сначала ужаснулся той мощи, что так неожиданно проявила себя. Как же Ива, такая хрупкая, с ней справляется? А потом все стало ясно. Ива была неотделима от этой силы. Была даже не ее дочерью, а частичкой ее сути. В этом мире она была своей до кончиков волос. Это чародейство ласкало и успокаивало ее душу. Травнице было свойственно вести себя подобно ребенку, выглядеть наивной и даже слабой. Зато эта сила принимала ее такой, какой девушка была, и давала ей возможность открыть свою истинную суть: теперь Синекрылый видел в подруге спокойную, уверенную, могущественную колдунью, мудрую и умеющую принимать правильные решения. Скоро эта личина вечной студентки, милого ребенка, чуточку робеющей провинциалки спадет со знахарки. Когда станет не нужна эта защита, тогда-то и пророчество зеркала-забавы сбудется. Свою силу тоже надо уметь признавать и не бояться ее. Бэррин это хорошо знал.
К счастью, они были магами, и время их не подгоняло.
А потом мысли Златко перескочили на то, что происходило вокруг. Сказка – так Ива это назвала, и Синекрылый был с ней в этом согласен. Сила, которую будила знахарка, делала мир… одушевленным. Будто каждое дерево, каждая звездочка на синем глубоком небе, каждая снежинка обладали своей индивидуальностью: они что-то чувствовали, что-то знали, что-то хотели сказать, что-то таили, чему-то радовались, от чего-то грустили – они жили. И от осознания этого становилось как-то радостно и приятно, будто ему, Златко из рода Бэрринов, доверили какую-то тайну, посчитали достойным быть ее хранителем, впустили в круг избранных, приоткрыли истинную суть мира. Подмигнули и заговорчески приложили палец к губам.