Уроки колдовства

Шумская Елизавета

– Сомнительный какой-то аргумент, – высказала свое мнение травница, но ровным, и лишь слегка недовольным голосом.

– И тем не менее – вновь перехватил инициативу Златко, – давайте будем считать, что это так. А коли так, то что у нас с подозреваемыми? – Похоже, Синекрылому очень нравился весь этот сыскной жаргон.

– Да что тут думать? – махнул лапой тролль. – Танцовщица это. Кто еще?

– Ага, – как ни странно, но согласилась Дэй. – И в песне сказано, что она танцует, и тот мужик с чалмой обмолвился, что

она «начинает свой танец». Я тогда подумала, что это аллегория, ну для красного словца, а сейчас… сейчас все ясно!

– Что ясно? – буркнул Златко. – Ничего не ясно. Что у нас, кроме танцев, есть?

– Двигается она как-то странно, – послушно, словно прилежная ученица на уроке, ответила Ива. – Дэй это первая заметила. Красиво, но ощущение как от магии присутствует. Движения будто смазываются перед глазами. Мы вчера еще хотели у Калли спросить, как с его острым зрением, но он так завороженно на нее смотрел, что не оторвать было. А потом забыли.

– А вот то, что вы, кобели, на нее так пялились, уж очень странно. – Гаргулья не могла долго удерживать свой язык на привязи.

– Дэй!!! – завопила травница, пока парни не успели ничего сказать. – Договорились же, что не будем друг друга злить!

– Ничего я ни с кем не договаривалась, – буркнула та, но уже тоном более смущенным, чем язвительным. – Но… ладно… просто хотела сказать, что если какая-то красиво двигающаяся девка сумела так заворожить даже Калли, то это неспроста.

– Да, я с тобой согласна, – поддакнула Ива. – А вы что по этому поводу скажете? Не могло быть так, чтобы вы вообще ничего не почувствовали.

Парни выглядели смущенными.

– Ну, вообще было ощущение… глаз, прям, не оторвать, – поделился тролль. – А вы что хотели – такая фигурка, ножки, попка, си…

– Мы поняли! – оборвал его Златко.

– Можно подумать, ты мало фигурок видел, – произнесла Ива.

Грым не замедлил рассмотреть и ее тело, насколько оно было видно из-за стола, особо задержавшись на глубоко расшнурованном вырезе рубахи.

– Видел, конечно. Только как представил, что коли она так танцует, то как же она тра…

– Грым! – снова Бэррин.

– Да что я-то?! – возмутился тролль. – Можно подумать, вы о чем-то другом думали, когда на нее пятились?!

– Ну-у… – кажется, Златко смутился. – Не то чтобы именно об этом, но… была такая мысль. А еще я думал, что у нас таких не делают. А такое искусство… соблазнения, что ли, – без пошлости, а именно на грани искусства – только на юге встретить и можно… А ты, Калли? – решил он перевести внимание на эльфа.

– Я… – Светлый выглядел задумчивым. – Я… просто не мог не смотреть на красоту… на совершенство ее движений…

– Ну я ж сказала: кобели, – пробурчала Дэй, но так тихо, что все сочли за благо сделать вид, что не услышали.

– Что и требовалось доказать, – преодолевая то ли легкое чувство обиды, то ли приступ

неуверенности в себе, резюмировала Ива. – Очень похоже именно на подготовку к ментальной магии.

Парни были вынуждены согласиться.

– Но это недоказуемо, – продолжил Бэррин. – Ну танцует, ну красиво, ну гибко и быстро, но это можно объяснить сотней других причин. А что еще?

Никаких идей ни у кого не было. То, что казалось таким понятным еще несколько минут назад, сейчас превратилось в почти безвыходную ситуацию.

– Значит, придется ловить с поличным, – вздохнул Синекрылый.

– Где ты слов-то таких умных понабрался?! – изумилась Дэй.

– С дознавателями много общался, – фыркнул парень. Но гаргулью ответ не удовлетворил, и она продолжала смотреть на юношу, так что пришлось открыть правду: – Почитал кое-что.

Его друзья хохотнули.

– Это что же, Златко, ты с исторических романов и хроник перешел на детективы? – В Стонхэрме этот новый жанр был сейчас очень моден.

– Нет, конечно, – возмутился Синекрылый, но потом покаянно ухмыльнулся: – Ну разве что чуть-чуть.

Все рассмеялись. А когда успокоились, Калли спросил:

– Но, Златко, при всем моем уважении, как же мы будем ее с поличным брать? Сам подумай. Как она танцует, все мы видели, но никакой магии не засекли. А танцевать – не преступление.

– А вы заметили, что днем ее никогда не видно? – задала вопрос Ива.

– Ага, – кивнул Грым, – мы пару раз пытались… – тут он оборвал речь, но все и так было ясно. – Короче, нам сказали, что она спит.

– Кобели, – повторила Дэй.

Тролль уже открыл рот, чтобы высказать, что он думает о самой гаргулье, и напомнить ей известную присказку «Чья бы корова мычала!», но Златко глянул на него так, что Грым счел за лучшее промолчать.

– Еще бы ей не спать, – вместо него сказала Ива, – если наши рассуждения верны, то она по ночам питается, а потом, разумеется, днем отсыпается.

– О, слушайте! – вдруг подскочил на стуле Калли. – Ив, а помнишь, во вторую ночь, когда я выходил, ты уснула на столе?

– Ну помню, – знахарка не могла понять, к чему это сейчас.

– Я вот все не мог понять, ты же не пьянчуга какая-то, да и выпила мало, это было видно. Что же заставило тебя уснуть? Не только же духота, сильно усталой ты быть тоже не могла!

– Думаешь, она приколдовала?

– Думаю. Вспомните, ни разу не было так, что бы кто-то бодрствовал, когда происходили убийства!

– Как это не было! Да мы же с тобой чуть ли не под тем окном стояли, из которого самоубийца – или как его теперь назвать? – вывалился!

– Да, но я проснулся от кошмара, а тебя уже сам разбудил.

– Так, допустим, – явно сильно сомневаясь, согласилась травница.

– Вот что мне в этом деле не нравится, так это постоянные допущения, – проворчал Златко.