Уроки переносятся на завтра
Шрифт:
«Уж не приснилось ли всё это мне?
– подумал спасённый от плахи служака.
– Забыть! Скорее забыть и больше к этому не возвращаться!»
И всё-таки он допустил маленькое отклонение от приказа.
– Я здесь, как частное лицо, - доложил он Сереге.
– Поэтому, если тебя кто-нибудь спросит, виделись ли мы после тех событий, ты сможешь произнести твёрдое «нет»?
– Конечно.
Майор оценивающе посмотрел на студента.
– Сбежали твои друзья, - в лоб сообщил он, попыхивая дымком.
Серега замер.
– Тебе нужно научиться управлять своим лицом.
– А
– Ты даже не можешь скрыть радости.
– Съесть лимон?
– Поздно.
– Рассчитываете, я смогу что-то про них рассказать?
– А что, разве нет?
– Спрашивайте.
Майор фыркнул.
– Сколько они прожили у вас? Две недели?
– Где-то так.
– При деньгах были?
– Не то слово.
– Фокусы показывали?
– Смотря что фокусом считать.
– Шпагоглотание, например.
– Нет. Не было.
– Карты?
– Карты?
– Серега замялся.
– Говорят, обобрали они одного нашего... Да вы же, наверное, знаете.
– Теперь да, - рассмеялся собеседник.
– На какую сумму?
– По его меркам немного. Но только потому, что он вовремя остановился.
– Молодец! Контролировать свой азарт не у каждого получается. А когда ты понял, что они не те, за кого себя выдают?
Серега вспыхнул изнутри, словно майор подтвердил кое-какие его догадки.
– Наверное, когда Атилла лепил из бумаги эту дурацкую ракету.
– Что было не так?
– Он верил в то, что делал. До него мне с такими встречаться не приходилось.
– Может, не везло?
– Может.
Майор в задумчивости посмотрел сквозь стекло, где десяток молодых парней гоняли по заснеженной поляне кожаный мяч.
– В интересное время мы живём, не находишь?
– Вам виднее.
– Что правда, то правда. В какую сторону лестница? Направо? Налево?
– спросил майор, застёгивая пальто, хотя и сам прекрасно помнил.
– В обе стороны.
Майор затушил папиросу, смяв её о подоконник. Уже находясь в движении, он ещё раз повернулся к Сереге и спросил, полусерьёзно:
– Окошников-то за что бил?
– Достали.
– А ты во всём и всегда прав?
– Шутите?
– Будут проблемы, заходи. Поговорим.
– Обязательно.
По всей Земле объявили май. Тополя первыми из всех прямостоящих существ обзавелись зеленью — им нужно было успеть к июлю с пухом. За ними подоспела и акация, малорослая и чахлая в этих суровых краях, а также берёзки — мечта иммигранта. Радовали одуванчики, налитые бодрящей желтизной. На крышах появились первые полураздетые студентки, впитывающие телом солнечные лучи.
Общага дружно готовилась к летней сессии и попутно ликовала в связи с пробуждением природы. Серега впервые в жизни наел себе блестящий овал вместо лица, потому что целыми днями валялся в кровати и листал Лёхины конспекты, заедая их плюшками с молоком. Такая благодать наступила в их комнате, благодаря дружбе с первокурсницей Любой. Она была родом из деревни, умела буквально всё и видела своё призвание в том, чтобы мужчины вокруг всегда находились в сытом и довольном состоянии.
К слову сказать, дружила она с Лёхой.
«Ворошиловский стрелок», между тем, с пистолетом завязал и увлёкся плаваньем. Бутылка из-под молока и чёрная повязка пылились теперь в тумбочке, а на смену им пришли резиновые шапочки, пластиковые очки и нижнее бельё для совершения скоростных заплывов. Лёха часто отжимался и делал разминающие махи руками. Даже сам ББМ приходил к нему консультироваться по поводу наращивания мышечной массы. И не удивительно, ведь Лёха готовился сдавать норму на третий разряд.
Атхуяка забрали в Монголию высокопоставленные родители, где он занялся комсомольской работой среди чабанов. Колоссальный опыт, приобретённый им за время обучения в Советском Союзе, оказался бесценным, что выгодно отличало его от коллег. Ему пророчили в ближайшем будущем папино кресло или даже посольскую должность где-нибудь в Австрии. А на освободившуюся койку в общежитии прибыл следующий.
Дед Магдей отметился тем, что завёл себе первый на всю общагу седой волос. Правда, пока не на голове, а в усах. Возможно, именно это обстоятельство привело к целому ряду последствий. Дед раздал первокурсникам свой жизненный запас тельняшек, а сам стал одеваться с барахолки и пользоваться французским одеколоном вместо «Тройного». Чистота в каюте его почему-то тоже перестала интересовать, и он перепоручил эти обязанности Железному.
Тот справлялся мастерски, но его вскоре после зимней сессии отчислили за хроническую неуспеваемость, и он поступил работать на завод тяжёлого машиностроения. Общество вращающихся механизмов нравилось ему гораздо больше человеческого. Они не визжали всякий раз, когда ему приходилось браться за них покрепче, и не жаловались на боль.
ББМ организовал нелегальную секцию каратэ, где вдоволь тренировался на приходящих к нему живых грушах. Впрочем, курсантам перепадали не только звонкие тумаки, но и приёмы из арсенала древних японских мастеров, и все были довольны. Поговаривали, будто кто-то из высокого городского начальства пристроил туда своего сынка, и поэтому у секции не возникало проблем ни с помещениями, ни с законом.
Толян, как и обещал, прибыл в их родной с Серегой город и поступил в милицию. В ГАИ, если быть предельно точным. Говорят, будто его ожидает головокружительная карьера — в первый же месяц работы он перевыполнил план по «дыркам» и «палкам».
* Дырки проделывались в правах водителей. Три отверстия означали лишение прав.
Затейница Тамара проплакала десять долгих ночей после бегства её возлюбленного. Пытала Серегу, где его друг и скоро ли вернётся, но потом смирилась со своей нелёгкой долей обманутой женщины. Живот её в скором времени подозрительно округлился, став предметом сплетен. Хотя, возможно, она просто набрала вес от горя — такое случается.
Аркашу сняли с поезда во Владике пограничники. Без документов. Выясняли его личность три дня. После чего Аркаша осел где-то на Алтае, оформив перевод в местный ВУЗ. С пророчествами он не только не завязал, но и увлёкся литературой по чёрной магии, купив редкую книжку у студентов из Африки.