Уроки страсти
Шрифт:
Федра тоже не могла не замечать устремленных на нее взглядов. Однако она никого не поощряла и не пыталась осадить. Насколько Эллиот мог судить, она не испытывала удовлетворения и не чувствовала себя оскорбленной. Просто шла в своих черных развевающихся одеждах, открывавших больше, чем того требовали приличия, уверенная в том, что вправе отличаться от других.
Федру окружала некая аура. В ней был тот же вызов, который Эллиот почувствовал в ее спальне, но теперь он был обращен к каждому мужчине, который задерживал на ней взгляд. «Ты хочешь меня, – словно
Она остановилась, чтобы купить букетик цветов у уличной торговки. Эллиот попытался заплатить за них, но Федра заплатила сама и двинулась дальше, прижав цветы к носу.
– Лорд Эллиот, я хотела бы сделать вам предложение.
Вряд ли это предложение имело отношение к его мыслям, но тело Эллиота напряглось. Она явно хотела поддразнить его, и это сработало, вызвав у него вспышку раздражения.
– Я уже видел, к чему приводят предложения, которые вы делаете мужчинам, мисс Блэр, и вынужден отказаться.
Ее лицо вытянулось.
– Как прикажете это понимать?
– Я ошибся? Прошу прощения.
– Что вы имели в виду?
Эллиот пожал плечами:
– Я подумал, что вы собираетесь предложить мне стать одним из ваших друзей. Одной из пчелок, которые кружат вокруг королевы.
Федра залилась румянцем.
– Что вы знаете о моих друзьях? – сердито осведомилась она.
– Вы можете презирать светское общество, но оно знает о нашем существовании. Все знают, что вы дочь Артемис Блэр и считаете себя выше всех этих глупых условностей.
– Меня поражает ваша грубость. – Она справилась с гневом и продолжила натянутым тоном: – У нас настолько разные представления о дружбе, что я никогда не стану общаться с таким, как вы, не говоря уже о большем.
Она уже общается. Начиная с сегодняшнего утра.
– Если я допустил грубость, прошу извинить меня. С другой стороны…
Ее брови взлетели вверх.
– …если вы выше этих глупых условностей, могу ли я вообще быть груб, мисс Блэр? В контексте ваших убеждений, так сказать. Грубость – это нарушение общепринятых правил, не так ли? Боюсь, вам придется просветить меня, где начинается и кончается ваше уважение к правилам, во избежание возможных недоразумений в предстоящие несколько дней.
– Непременно, лорд Эллиот, – отозвалась она с вызывающим видом.
Теперь они шли мимо великолепных вилл с фасадами, обращенными к заливу. Федра любовалась их красотой, пряча свои мысли за безмятежной маской.
– Лорд Эллиот, вы весьма кстати упомянули о предстоящих днях и выразили свое критическое отношение к моей персоне. Дело в том, что и то и другое имеет непосредственное отношение к моему предложению.
– Я и не думал критиковать вас. Просто мне кажется, что нам следует добиться взаимопонимания хотя бы в одном вопросе. Но самом важном.
– Тот факт, что вы превратно истолковали мои дружеские отношения с мужчинами и мой интерес к вам, указывает, что вряд ли мы поладим. Думаю также, что вы не захотите обременять себя праздной туристкой в качестве попутчицы. Я буду только
– Это невозможно.
– Сансони ничего не узнает.
– Его возможности простираются за пределы города. Кроме того, я дал клятву, а это одна из глупых условностей, к которым я отношусь весьма серьезно.
– Сэр…
– Нет, мисс Блэр. Послезавтра утром мы отплывем отсюда. Вместе. Вначале посетим Позитано, затем Амалфи и вернемся назад сухопутным путем.
– Я хотела бы немедленно отправиться в Помпеи.
– Придется подождать. В Позитано меня ждет друг, которого я обещал навестить. Если вы здесь как туристка, то должны радоваться возможности побывать на побережье к югу отсюда. Там очень живописно.
Федра, однако, не выглядела радостной, и Эллиот предположил, что в ближайшие недели ему придется наблюдать ее недовольную физиономию.
Они повернули назад, и Эллиот чуть не споткнулся о маленькую девочку, следовавшую за ними по пятам. Огромные черные глаза смотрели с безмолвной надеждой, какую можно встретить у самых обездоленных городских детей. Малышка ничего не просила, но ее тщедушное тельце и лохмотья, в которые она была одета, говорили сами за себя.
Эллиот порылся в нагрудном кармане. К тому времени, когда он выудил несколько монет, рядом с девочкой появились еще два оборванца. Потом еще несколько.
Эллиот всем им раздавал монеты. В отличие от большинства женщин мисс Блэр не казалась напуганной этим нашествием маленьких бродяг. Она попыталась заговорить с первой малышкой, пока ее рука рылась в складках ткани в области бедра.
Они медленно продвигались сквозь взволнованную толпу детей, черноглазых и загорелых, раздавая монеты, пока не раздали все, что у них было.
Вернувшись в карету, они направились в гостиницу. Федра больше не спорила и заговорила, лишь оказавшись на пороге собственного номера.
– Значит, мы отплываем послезавтра утром? В таком случае мне надо готовиться к путешествию.
Ее неожиданная покладистость не обманула Эллиота. Он попрощался и отбыл, чтобы заняться собственными приготовлениями.
Вытащив камею из шали, Федра завернула ее в носовой платок и пришпилила крохотный узелок к внутреннему карману, скрытому в складках платья. Затем набросила шаль на голову и завязала ее под подбородком.
Просмотрев содержимое саквояжа, она отобрала вещи, которые намеревалась взять с собой. Федра постоянно твердила, что ей чуждо женское тщеславие, однако ее огорчало, что всю следующую неделю ей придется обходиться столь скудным гардеробом.
И виноват в этом лорд Эллиот. Всем известно, что вынужденная клятва не в счет. Если человек вынужден клясться, чтобы выручить женщину из беды, такой клятве грош цена! Федру бесило упорство, с которым Эллиот цеплялся за слово «клятва». Какое невезение! Единственный человек, способный помочь ей в сложившейся ситуации, оказался привержен столь старомодным понятиям о чести.