Уроки Великой депрессии
Шрифт:
Государственное регулирование помогло выйти из экономического кризиса. Начался экономический подъем, безработица уменьшилась с 6 до одного миллиона, расширилось дорожное строительство. Но главным экономическим двигателем Германии стала подготовка к войне. Сразу после прихода к власти Гитлер предложил своим генералам разработать смелую программу перевооружения, которая игнорировала бы Версальские соглашения. Раньше германские военные разработки в обход Версаля велись на советской территории, но теперь отношения с СССР испортились, и перевооружаться приходилось на своей территории. Новая германская техника уже родилась в чертежах, но практически пока не могла быть опробована.
Готовясь к войне, Германия стала переходить к экономической автаркии. Началось производство сырья, которое могло понадобиться в случае войны. Были построены предприятия по производству синтетического горючего и каучука. Но это — на крайний случай. Для большой войны
Готовясь бросить вызов всему миру, Гитлер стремился сплотить нацию в этнический монолит. Оборотная сторона сплочения — ненависть не только к внешнему, но и к внутреннему врагу — левым и евреям. Евреи стали изгоями германского общества. Они подвергались ежедневным унижениям. Им запрещалось заниматься свободными профессиями, их изгоняли из университетов и снимали с государственных должностей. Был объявлен бойкот магазинов, принадлежавших евреям. В 1938 г. эти магазины были разгромлены.
15 сентября 1935 г. были приняты «расовые законы», по которым евреи были лишены германского гражданства, были запрещены браки и внебрачные связи евреев с немцами («арийцами»), права евреев были ограничены, им запрещалось даже посещать кафе для немцев. Германия, таким образом, ввела порядки, аналогичные тем, которые существовали в южных штатах США в отношении негров. В отношении евреев действовали и запреты на профессии, которые оставляли многих из них без легальных средств к существованию. Собственность евреев конфисковывалась, они должны были носить желтую звезду на рукаве, чтобы отличаться от «полноценных» немцев. Евреев унижали и избивали только за их происхождение. Но евреи могли уехать из Германии, и многие пользовались этим правом. Из страны бежали сотни тысяч евреев.
Уезжали и недовольные представители интеллигенции. Это были не только политические противники гитлеризма, но и люди, которые не могли смириться с превращением в официальную доктрину мифов, принятых нацистами за истину. Если вы не уверены, что германцы происходят от древних ариев, или что все евреи (и только евреи) эксплуатируют чужой труд, то жить в Германии для вас опасно, и вам нужно собирать чемоданы. Однако одновременно с эмиграцией интеллектуалов, для которых приоритетным было рациональное сознание, в Германии происходило возвышение гуманитариев, смешивавших науку и публицистику. Германская наука была открыта красивым (пусть недоказанным) гипотезам, которые помогли бы воспевать арийскую древность и грядущего сверхчеловека. Не случайно, что в нацистскую Германию переехал работать автор теории архетипов К. Юнг, который заявил: «Нельзя более закрывать глаза на реально существующие и давно уже известные благоразумным людям различия между германской и еврейской школами психологии; науке этой пойдет только на пользу. Ни в одной другой области знаний нет такого „равнения на личность“, как в психологии» [221] . Юнг считал, что в Германии происходит «равнение на личность». Но не на всякую личность. Можно даже сказать, что на единственную.
221
Цит. по: Линденберг К. Указ. соч. С.60.
Все замыкалось на эту личность. Толпы на улицах рыдали при виде поднятой руки Гитлера, чиновники в коридорах власти трепетали от раскатов его истерического гнева. Немецкое законопослушие и урок «ночи длинных ножей» сделали свое дело — германская властная каста поверила в фюрера. Теперь он мог позволить себе демонстративно унижать «элиту», которую еще недавно вынужден был уговаривать и ублажать. Теперь пришло время самоутверждения: «Большинство посетителей часами ожидали в приемной. Министры и другие высокопоставленные лица часто не могли добиться приема в течение недель и даже месяцев, несмотря на проявляющуюся ими настойчивость» [222] . Но государственная машина заработала слажено — система власти была сильнее, чем человеческие слабости ее фюрера.
222
Дитрих О. Воспоминания о Гитлере. // Завещание Гитлера. М., 1991. С.19.
До начала Второй мировой войны нацистская Германия вовсе не была изгоем мирового сообщества. Там проводился социально-экономический эксперимент, во многом напоминавший меры Рузвельта в США и Сталина в СССР, причем сталинская первая пятилетка, вызывавшая сочувствие западных интеллектуалов, была связана с гораздо большими разрушениями и жертвами. Конечно, и рывок в СССР был больше. Но Гитлер вывел Германию из, казалось бы, беспросветного кризиса, справился со многими бедами великой депрессии. Лидер британских либералов Ллойд Джордж посетил Гитлера и назвал его великим человеком. Конечно, он не видел концлагерей, но
В 1936 г. в Берлине была проведена Олимпиада. По случаю массового притока иностранцев с улиц исчезли вывески «евреи нежелательны». Но и такие надписи вряд ли возмутили бы американских болельщиков из южных штатов, которые привыкли к табличкам «только для белых». Западная цивилизация до Второй мировой войны была настолько пропитана шовинизмом, ксенофобией, расизмом, презрением к «низшим расам», что Германия на этом фоне выглядела почти прилично. Связь экономической политики нацистской тоталитарной бюрократии с приготовлением к войне была незаметна и умело прикрывалась миролюбивой демагогией фюрера. Но, как и в случае с США, экономическое чудо Гитлера было обречено на быстрое завершение, если бы не постоянная подпитка военно-промышленного комплекса. А разрастание этого комплекса имело смысл только с перспективой большой войны.
При всем социально-экономическом сходстве с рузвельтовским США, нацистская Германия принципиально отличалась от них по своей социально-политической структуре. Гитлер создал радикальный вариант фашизма, превосходивший по репрессивности даже Италию. Эта система называется тоталитаризмом.
Западная историография со времен Х. Арендт, К. Фридриха и З. Бжезинского использовала этот термин, чтобы подчеркнуть сходство фашистских и коммунистических режимов, перечисляя их общие черты: господство одной массовой партии с харизматическим лидером во главе, единая общеобязательная идеология, монополия государства на средства массовой информации и на вооружения, террористический полицейский контроль и централизованный контроль над экономикой [223] . Этот классический перечень подвергался справедливой критике специалистов. Определение через перечисление всегда уязвимо — автор выпячивает признаки, на которые хотел бы обратить внимание, скрывая наличие (или отсутствие) причинно-следственных связей между ними. Не даром студенты-политологи так мучаются с определением тоталитаризма по Бжезинскому — вместо того, чтобы понять суть явления, приходится запоминать признаки. Причем нельзя добавить лишний признак нацизма — его может не быть в СССР, зато он может «найтись» в США. Такова участь всех идеологических концепций.
223
Friedrich C. J., Brzezinski Z. K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge, 1956. P. 9–10.
Однако не будем раньше времени хоронить термин тоталитаризм — он может пригодиться для познания реальности. Германский нацизм и даже итальянский фашизм — это не обычные диктаторские режимы, также как и сталинский режим в СССР. За вычетом сталинизма это обстоятельство признавала и коммунистическая историография: «разница между фашистским и авторитарным государствами в том, что фашистское реализует авторитарный принцип во всех областях общественной жизни, не только в государственном аппарате, но и в партии, в массовых организациях, в литературе, искусстве, науке и т. д. В таком государстве нет автономно существующего гражданского общества. Все граждане — солдаты государства, они обязаны подчиняться и соблюдать его принципы, выполнять его приказы» [224] , — писал Ж. Желев.
224
Желев Ж. Указ. соч. С.283.
Если вернуть в поле рассмотрения сталинский режим и подобные ему коммунистические режимы, то можно сформулировать общее определение тоталитаризма: крайнее проявление авторитаризма, при котором правящая группа осуществляет полный (тотальный) контроль над легальной жизнью общества. Конечно, ни один тоталитарный режим не в состоянии создать тоталитарное общество, в котором все граждане полностью подчинялись бы правящей олигархии. Но тоталитарный режим запрещает любую несанкционированную деятельность, делает ее нелегальной и в случае обнаружения уничтожает любые не разрешенные им общественные структуры. И при Гитлере, и при Сталине самоуправляемая общественная жизнь могла существовать только в глубоком подполье. Из этого принципа тотального управления обществом вытекают и все остальные признаки тоталитаризма: централизованное руководство экономикой, система общественных структур, построенных по принципу «приводных ремней», контроль и террор, идеологическая монолитность господствующего слоя. И в этом — несомненное сходство коммунистической и нацистской моделей тоталитаризма.