Уровень Ки-До
Шрифт:
— Как ты считаешь, что окажется препятствием? — спросил он.
— Лао Гун сказал мне, что инь внутри тела тоже имеет силу жестких связей… Привычки предшествующего образуют это постоянство. Мышцы человека и его двигательная система будут в новых методах находить только свое старое…
Ю быстро посмотрел на меня. Я понял, причина этого взгляда — У-Вэй. У-Вэй „думает“ мышцами, но в его мозжечке нет органа самодвижения. Первые зрелые энергетические движения превратились в диктаторов и в тех судей, новизна для которых — это они сами.
— Зачем ты отгоняешь моих покупателей? — искренне возмутился он тем, что
— Духовная пища притупила у людей вкус к предметному, — засмеялся я.
— Духовная пища тоже предметна и конкретна, — возразил Ю. — Всему свое место и количество. Гармония незнает искажений.
— Я разработал свой взгляд, точнее, избрал свою „точку отсчета“ и свой порядок восприятий…
— Для других? — засмеялся Ю.
— Для своих других и для себя в своем другом, — искренне ответил я и этот ответ очень понравился Ю.
— Да, ты не западный человек… Но и не восточный. Поэтому свое мировосприятие изложи сначала Лао Гуну. Я тоже к твоим услугам, но ты слишком много говоришь. Фраза, слово и даже звук должны находить свое выражение в энергетической Чи. Кстати, ты произносишь „цы“ вместо „чи“. Цы, в переводе означает „женщина“, „самка“.
Я чинно поклонился дедушке Ю и весело зашагал под его насмешливым взглядом.
— У-Вэй мне тоже нужен», — словно подзадоривал я мудрого и доброго Ю.
В «кабинете» Лао Гуна я появился шумно и весело.
— Дедушка Ю прогнал меня к Вам. Он сказал, что самый «западный» китаец — Лао Гун.
Протягивая руку за халатом Лао, словно случайно, заткнул мне рот рукавом.
— На возьми, — невозмутимо сказал он. — Здесь строгие порядки. Больница. Все ходят в белом. Садись. Я приготовлю чай.
Молодыми, гибкими и точными движениями, но с печатью неспешности, он принялся за дело. Его вид заставлял меня молчать, так как он нарочито сосредоточился только на чае.
Меридианы в виде точек на теле человека вновь предстали перед моим взором.
— Лао, — не выдержал я. — Почему китайцы изображают двенадцать меридианов? Не похоже ли это на тех пророков, которые восхваляют свое собственное состояние?
— Что ты имеешь ввиду? — по-прежнему с отсутствующим видом, спросил он.
— Разве ребенку уместна пища мудреца?! Я бы будущих пророков и мудрецов заставлял описывать каждый этап своего становления.
Лао засмеялся.
— Ты что, знаешь кто станет пророком, а кто мудрецом?
— Знаю, — и тут же поспешно добавил. — Со своих позиций.
— И себя ты всякий раз определяешь так, что…
— Если это известное, то — уже вчерашнее, но тогда оно не новое, а если новое, то оно неизвестное до данного момента и сказать о нем я ничего не могу, — перебил я его.
— Вот именно, — сказал Лао, заваривая чайник казахским методом. — Не говори таких слов, иначе ты уже и пророк, и мудрец. А они себя так не ведут…
Я громко рассмеялся и, сообразив причину моего смеха, Лао тоже засмеялся тихо, но эмоционально.
— Да, да, я тоже не мудрец и не имею права говорить от их имени, — сказал он. — Ты отличаешься от других новым для них. А тогда ты вообще никто. Только в процессе твоего проявления будет видно…
Я опять засмеялся. Лао посмотрел на меня и сказал:
— С тобой приятнее общаться средствами Чи, — только теперь я заметил, что «Ци» звучит ближе к «чи».
— Да, Лао, видно будет только тем, кто имеет то же самое. Поэтому если я разовьюсь до… Томо, то это никто не узрит.
— Что такое Томо? — серьезно спросил Лао.
— Не знаю, — вновь засмеялся я. — И ты не знаешь и никто не знает. Иначе оно уже вчерашнее.
— Умный ты. Выпей вот чаю и остынь немножко.
Лао налил в пиалу душистый чай и задумчиво сказал:
— Это тоже одно из свойств. У тебя оно пропорционально изменениям Чи, которыми ты тоже владеешь. Как я понял, ты впадаешь в этап Осени, либо готовишь ее. Но только войдя в соприкосновение с Осенью ты перекрываешь Западное мышление, прирожденное к этому. Я рад. Я рад, что ты видишь, что нет в том ничего великого, как мнят об этом западные ученые. Это естественный процесс изменяющейся Чи. У тебя Чи находит больше ходов и связей.
— Вот в этом я и хочу разобраться. Чи должна определить себя в том мозоле, который называют корой головного мозга и в том виде, который называют интеллект… Я начал с вопроса о двенадцати меридианах. Но эти двенадцать должны еще состояться.
— Ты хочешь сказать, что когда я втыкаю иглу, то меридиана нет?
— Он будет… когда ты воткнешь иглу, но только этой проявленной тобой частью.
Лао перестал пить чай и остановил на мне свой глубокий взгляд.
— Логично, — с позиций становления в развитии.
— Если бы меридиан был, то пациент бы не болел, — добавил я. — И ты был бы никчему со своей иглой.
— А это что? — показал Лао на схемы меридианов.
— Это — жизнь, обобщенная жизнь прошлых людей. Они уже умерли. Это обощенное тело никогда не существовало. Оно было разбросано. Оно слагалось из частей различного опыта. Это тело указывает на то, что: во-первых, мы можем двигаться одинаково в своем развитии; во-вторых, в этом движении существуют дисгармоничные смещения внутреннего по отношению к внешнему, а это ведет к болезням. Втыкая иглы, ты Лао, совершаешь насилие. Но это насилие устраняет перекос от такого же диктаторского насилия, приведшего к смещению, а следовательно, к болезни. Однако, я еще раз повторяю такого тела ни у кого нет.
Лао задумался, но продолжал пить чай.
— Я понимаю тебя, — наконец сказал он. — Но твоя позиция меняет отношение к Человеку и даже к моей профессии… Что ты подразумеваешь под смещением?
— От момента рождения контакт внешнего тела с внутренним осуществляет развитие. Но наступает момент перерастания одной из частей. Она стягивает на себя, она центрует на себя, она заставляет себе служить. Например, для взятия информации служат органы ян. Инь отражает это внутри. Со временем инь начинает так господствовать, что органы ян подчиняются ему. Зрение не видит теперь сразу все. Оно из всего выбирает точку «главного», а затем движется, создавая «паутину» восприятия. Взрослый человек глазами видит не всю панораму, а прочеркивает по ней кривую. Остального для него нет. Проигрыш очевидный. Чем дальше по возрасту, тем больше зрение служит законам инь. Это приведет к одряхлению ян-функций. Внутри, соответствующие органы фу подчиняются органам чжан, а органы чжан уплотняются, костенеют. Сила их и преимущество их превращаются в уничтожающие средства. Когда наступает перекос и диктаторское смещение начинается путь в сторону смерти…