Уровень: Магия
Шрифт:
– Но… ты ведь так часто на этой Магии. Почему бы не побыть в нормальном городе, со мной? Это так редко происходит. Мы могли бы жить нормальной жизнью.
– Ты могла бы приходить сюда чаще. Вдыхать, ощущать, учиться.
– Чему учиться, Майки? Странным телодвижениям и сдвигам сознания? Я и так провожу там раз в две недели.
Он воочию представил, как она кусает губы, накрашенные розовой помадой, и теребит светлый локон на виске, пытаясь не продолжить фразу.
«Там нет ни удобств, ни нормальных помещений. Что привлекает тебя в этой глуши? Что, Майки?»
Однажды она уже задала этот
Глушь? Какое неверное слово… Как стрела, пролетевшая мимо мишени, не попавшая в яблочко, но поцарапавшая разум.
Глушь.
Морэн усмехнулся самому себе, оглядел темнеющий вокруг лес, глубоко и медленно втянул чистый прозрачный ночной воздух, смешанный с дымом. Как же в тебе красиво, глушь…
Он принесет ей то, что она хочет – Анна достаточно ясно намекнула, какой именно предпочитает подарок; хорошо, пусть будет то колье, лишь бы радовало, денег не жалко.
Деньги…
Их он скопил достаточно. Достаточно и на эту жизнь, и на следующую. Дрейк – начальник отряда специального назначения – платил хорошо. Даже тем, кто однажды, увлеченный возможностями его сверхрасы, заинтересовался получением Знания и попросил перевода с должности рукопашника-аналитика, проще говоря, солдата с развитым мозгом, на должность обычного проводника. Сюда, на Уровень: Магию, куда случайно попал несколько лет назад, посланный проходить развивающую практику.
Дрейк Дамиен-Ферно не был бы Творцом, если бы не понимал: душа всегда рвется туда, где ей место. И лишь позволив человеку соединиться со своим Путем, позволишь ему стать собой, стать тем, кем он должен стать. И нет ничего важнее этого, не может быть.
Когда-то давно Начальник проявил мудрость, и Майкл до сих пор испытывал благодарность. Здесь, между сосен, со странным магическим небом над головой, в тишине ночи и блеске снега под луной, он ощущал присутствие Вселенной и становился кем-то иным. Собой. Проходил длинную дорогу, и путь этот приносил столько удовлетворения, сколько не принес бы ни один другой. Да, странный выбор, непонятный, чужой многим. Но единственно правильный и приемлемый для него.
Жаль, Анна не понимает.
Как не понимают и те, кто приходит сюда не за Знанием, а за желаниями. Что ж, одним – одно, другим – другое.
Когда среди деревьев раздались голоса и скрип подошв, размышления прервались. Майкл подровнял дрова и посмотрел на приближающиеся фигуры.
Том, одетый в легкую спортивную куртку, размашисто жестикулировал.
– Учитель, что-то странное творится с этим местом. Мы никак не могли выйти к вам – дорога та же, а заводит в тупики или ведет по кругу. Как такое может быть?
«Может», – мог бы ответить Майкл.
Может, потому что это место не имеет пространств и расстояний, оно выстраивает их. Выстраивает таким образом, чтобы тот, кому требуется подумать, имел время прийти к правильным выводам. Чтобы тот, кому нужен диалог, набрел на собеседника, а тот, кто жаждет тишины, пребывал в покое. А иногда учит по-другому: намеренно не позволяет получить желаемое. Часами водит по узким тропкам тех, кто предпочитает прямые дороги, мучает проливным дождем тех, кто мечтает о солнце. Лбами сталкивает врагов, разводит друзей, раз
«Может. Здесь все может быть», – мог бы ответить Майкл Морэн.
Но не ответил.
Потому что знание, приобретенное самостоятельно, имеет совершенно иную ценность.
Вместо этого он поднялся с бревна, отложил ветку, которой ворошил костер, и спросил:
– Начнем занятие?
До кристаллов она не дошла. Устала.
Ночь, тишина, мелкая морось, которую Марика в какой-то момент перестала замечать. Мокрая спина бревна, темный домик палатки за спиной, а впереди – окутанная мраком равнина, вид на которую открывался с уступа.
На этот раз котелок порадовал рагу, но Марика не радовалась, цепляла ложкой впотьмах куски чего-то сытного – то мяса, то овощей – и смотрела вдаль.
Нахлынула меланхолия.
Два дня и одна ночь. Тридцать шесть часов. И ощущение, что прошла целая жизнь.
Машина, стоящая на парковке в Нордейле, телефон, пакет с одеждой – все это осталось в другом измерении. Где-то там живут другие люди, ходят на работу, получают премии и расстраиваются, не получая их. Кому вообще нужны телепередачи? Зачем писать для них сценарии? Чтобы погрузить человеческий разум в еще одну ипостась измененного сознания, навязать условия, правила восприятия, молча воспитать социум в нужном направлении?
Какой бред. Все бред.
А что же тогда не бред?
Собственные мысли пугали. Прошло всего тридцать шесть часов – куда подевался боевой настрой, и с чего вдруг сдвинулись приоритеты?
Марика, как могла, настраивала себя на прежний лад: это лишь воздействие Уровня; когда она достигнет пилона (или чего бы там ни было), то запросит все, что хотела, и вернется. Вернется к нормальной жизни, к Ричарду, к прежней себе…
И это тоже пугало. Пугало еще сильнее.
Постоянно натыкаясь на мысленные ловушки и барьеры, она на какое-то время запрещала себе думать, ела, находясь в вакууме, а затем снова нехотя возвращалась к размышлениям.
Звонил ли Ричард? Потерял ли ее? Телефон, наверное, скоро разрядится, батареи хватит еще на несколько суток, а затем все, абонент вне зоны доступа. Хотя он и так… уже…
Дождик заморосил сильнее, застучал по накинутому капюшону и тугим бокам палатки. Рагу быстро остывало, превращалось в студенистую комковатую смесь. Марика поднялась с бревна, вывалила рагу на землю, сорвала травы, вычистила ею бока котелка и, приложив палец, запросила кофе. Почти не удивилась, получив его. Без запаха прежней еды, хороший ароматный кофе – то, что нужно.
Присев обратно на бревно, Марика сделала глоток и задумалась о том, почему же она так быстро и постыдно провалила тест. Почему, как только дошло до дела, забыла о собственных обещаниях? Ведь хотела измениться, стать лучше, научиться не только брать, но и давать…
Стоило в голове всплыть лицу Алисии, как тяжелой волной качнулась злость.
Она бы поделилась, если бы сама, по доброй воле, следуя за душевным порывом. А когда семечко пытаются вытряхнуть из тебя, как последний пятак из кота-копилки, тут хочешь не хочешь – распушишь когтистую пятерню.