Урус-хаи
Шрифт:
– Вот здесь смотрите - Дмитрич указал на ту часть карты, где красная линия проходила мимо деревень Балакирево и Аристово. Там уже начиналась степь. И на поверхности земли виднелись темные прямоугольники, круги, полосы...
– руины древнего города.
– Чей это город?
– поинтересовался Василий.
– А это нам и предстоит выяснить, - ответил Дмитрич.
– Город не засыпан землей, так что мы сможем осмотреть руины. Нас будут охранять бойцы батальона срочной службы полиции.
– Послушайте - заявил я - А как насчет магии?
– Магии не существует, есть необъясненные природные
– Ясно - согласились мы.
И вот теперь мы обустраивали лагерь близ древнего города. Мы были возбуждены - нам предстояло исследовать город неизвестной цивилизации. Кого - гномов, эльфов или орков, а может, и иного неизвестного народа.
****
Саня и я аккуратно снимали лопатами верхний слой почвы. Марина бережно просеивала через сито выброшенную нами землю. Изредка она брала пинцет и откладывала на разостланное полотнище то монету, то бусину, то обрывок потускневшей цепочки. Вдруг она вскрикнула.
Мы бросились к даме.
– Поглядите!
– Марина возбужденно продемонстрировала нам круглый медальон с изображением золотого дракона.
– Какая интересная находка...
Мы сфотографировали и зарисовали амулет, а осторожная Марина подошла к столу и выкинула из сита медальон в большой ящик. А мы продолжили раскопки рядом с древними руинами. На единственной уцелевшей стене сохранилась часть барельефа, изображавшая склонившуюся над мертвым воином девушку.
Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре - мерно размахивали мы лопатами, расчищая вход в древнюю гробницу неведомой знатной дамы. Шуршала сыпавшаяся из Маринкиного сита земля. Девушка продолжала спокойно работать, изредка отбирая находки. И тут из заложенного нами шурфа появилось лицо. Мы замерли.
– Да это же статуя!
– воскликнул Петренко.
– Похоже, разрушившаяся часть вот этого барельефа - согласился я, доставая совок и кисть.
– Сань, фотографируй.
Саня пару раз щелкнул фотоаппаратом, а я бережно начал сметать песок со спокойных черт лица давно умершего воина. Наконец голова статуи предстала перед нами во всей своей холодно-мраморной красоте.
– Эльф - объявил я.
– Да - кивнул Саня.
Длинные волосы, искусно вырезанные забытым скульптором, обрамляли лицо с правильными чертами, лишенные зрачков глаза смотрели на нас с достоинством, острые уши словно прислушивались к чему-то.
Саня поклонился голове:
– Прости, древний воин, что побеспокоили мы твой покой, - наш солдат бережно поднял голову статуи, и на руках отнес к другому столу, где уже лежали разнообразные обломки, собранные нами с поверхности земли при расчистке археологической площадки.
А я же изучал яму в поисках иных обломков. Но ничего особенного не нашел. И вместе с Саней мы продолжили раскопки.
****
Стемнело. Мы собрались в штабе, устроенном в большой палатке, любезно предоставленной нам военными и обсуждали результаты первого рабочего дня.
Они были весьма интересными - мы нашли руины царского дворца, остатки большого здания, возможно, предназначенного для отправления ритуалов. Обнаружили остатки складов - в одном из них даже сохранились громадные амфоры с высохшим до черноты зерном, барельефы на стенах и с десяток статуй в разных местах. Также девушки предъявили множество бусинок, монет, амулетов. Дмитрич же беседовал с командиром омоновцев, приданных в боевое охранение нашему археологическому отряду. Вояки обустраивались в ближайшем лесочке.
Тут послышались шаги и в нашу палатку вошли пятеро хмурых мужчин в камуфляже.
– Что такое?
– омоновец поднялся из-за стола - Кто вы такие?
– Черные археологи мы - холодно прищуриваясь, усмехнулся главарь, рослый черноволосый мужчина. Его волосы были заплетены в косички, отчего он весьма походил на растамана.
– Предлагаю вам сделку - мы забираем все интересное и уходим, а вы не трогаете нас.
– Бирюк, ты с ума сошел?
– посмотрел на копателя Дмитрич, растерянно поправив очки на носу.
– Ты же слышал новости...
– Сурковская пропаганда, - отмахнулся Бирюк.
– В звездах я и так не разбираюсь - на них ничего не заработаешь. А вот если под ноги внимательно смотреть, можно много чего сыскать. Наш человечек поутру промаякнул: вы древнее захоронение нашли. Так что не беспокойтесь - Бирюк в сопровождении двоих прихлебателей подошел к столу, где были разложены собранные трудами нашей экспедиции находки.
– Интересненько!
– причмокнул Бирюк, разглядывая то великолепно сохранившееся лезвие кинжала без рукояти, то серебряную застежку для плаща, то расколотый пополам шлем, ожидавший очереди на реставрацию.
– Хорошо поработали, господа светлые. Пожалуй, я заберу вот эту интересную голову - черный археолог ткнул пальцем в нос мраморной головы эльфа. А также вот эти украшения. Думаю, в Америке покупатели на такие редкости легко найдутся...
– Бирюк сгреб горсть драгоценностей, спрятал в карман, схватил голову эльфа. И внезапно...
Произошедшее мы потом долго еще вспоминали и не раз просматривали на ноуте заснятый Мариной на её мобильник небольшой фильм 'Наказание маловера'.
Голова эльфа уставилась слепыми глазами на Бирюка и ледяным голосом сообщила.
– Я Оракул. Смертный, что тебе надо узнать о своем будущем? И напоминаю - я должен покоиться на своем постаменте в Храме Судьбы. Так что поставь меня на место, смертный варвар, а не лапай своими грязными лапищами!
Черный археолог приподнял бровь, а затем рассмеялся:
– Поздравляю, ребята. Превосходный спецэффект - говорящая голова. Наверное, немало денег потратили на шуточку надо мной? И напрасно. Заберу с собой, друзьям буду демонстрировать, на какие ухищрения пускаются белые археологи, чтобы свои драгоценные осколки и кости от своих черных коллег уберечь. Ну, Оракул или как тебя там, дурья башка, не соизволишь ли поведать мне о моем ближайшем будущем?
По губам Оракула пробежала кривая ухмылка:
– Ничего хорошего там нет - ответила голова эльфа - Быть тебе моим постаментом...
– в следующее мгновение из глаз и ушей Оракула полился пурпурный свет. Свет окутал фигуру Бирюка, так и продолжавшего держать мраморную голову. Его телохранители испуганно отступили от алого облака. Постепенно оно рассеялось, а из наших уст вырвался испуганный крик.