Урус-хаи
Шрифт:
После боя дульным срезом своего автомата он беззлобно тыкал душмана, повешенного за шею на неизолированном проводе, где роль перекладины исполняла задранная под максимальным углом пушка его отремонтированного танка.
Видели эти глаза и чеченский позор 1995 года, когда многочисленная необученная орда людей, абсолютно не желающих воевать за чуждые лозунги, исправно погибала в основном из-за своего собственного идиотизма, бездарности командиров и предательства правителей. Вновь на противника Змею приходилось смотреть лишь одним глазом. Его правая ладонь любовно поглаживала отполированный
Решение было мгновенным: отступив на один шаг, Змей тремя выверенными до миллиметра движениями выхватил свой клинок, машинально ощупал грань лезвия. Всё нормально - не затупилась.
Опомнившийся назгул отнял руку от глаз и развернув меч горизонтально, с нечеловеческой силой толкнул оружие вперёд, нанося в этот раз колющий, а не рубящий удар.
Приближаясь к горлу взводного, острие зловеще вспарывало воздух своим навершием в форме четырёхгранной иглы. Змей отбил выпад навеки замолчавшим АКМом и взмахнул зажатым в правой руке клинком. В короткой багровой вспышке автоматной очереди, выпущенной Викрантом в соседнего назгула сверкнуло бритвенной остроты лезвие работы кабульского усто - мастера - оружейника.
Сам воздух одобрительно свистел рассекающему его смертельному оружию с шестнадцатью профильными зарубками на длинной рукояти.
Бывший нуменорец неловко покачнулся в глубоком седле и схватился руками за кольчужный коиф в районе горла.
Между пальцев в чёрных кожаных перчатках полилась самая обыкновенная красная кровь. Теряя стальные стремена, слуга Моргота обрушился на землю безвольным кулем.
Лежавшие неподалёку ещё три назгула и их стремительно улепётывающие собратья дали понять Змею, что бой завершён.
Носовым платком комвзвода обтёр кровь и достал перочинный ножик. Прочная древесина плохо поддавалась дешевой китайской подделке под швейцарский раритет, но скоро рукоять дополнила свежая - семнадцатая зарубка. Змей любовно погладил нержавеющую поверхность своего клинка грубой ладонью.
В 1988 году он отдал кабульскому оружейнику свою месячную зарплату, премию и тридцать серебряных монет с профилем австрийской императрицы Марии-Терезии. Монеты были им найдены у убитого араба - наемника. Один из солдат, в прошлом недоучившийся студент истфака, объяснил, что в глухих местах Саудовской Аравии такие ещё в ходу.
Помнится, Змей тогда сильно удивился полустёртым талерам, но увольнительную эксперту - нумизмату оформил быстро. Работа длилась долгих три недели, вместо запланированных нескольких дней. Добросовестный оружейник, чьими шедеврами в своё время гордился сам Тараки, никак не мог подобрать правильный сплав.
Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Создавший столько сабель и кинжалов, что их хватило бы на вооружение небольшой средневековой армии, оружейник никогда не сталкивался с таким заказом. Правда, по окончании священнодействия подбора пропорций, неспешного литья и закалки в таинственной среде, изделие получилось прекрасным.
Оно радовало души даже самых закоренелых дембелей из части. Рукоятка из сердцевины векового ливанского кедра обошлась гораздо дешевле - всего в три монеты. Столяр был достоин каждой крупицы серебра в этих старинных изделиях Венского монетного двора. Оружие превратилось в грозное продолжение руки.
За прошедшие с тех пор двадцать долгих лет оно не подвело бывшего лейтенанта ни разу. Змей ещё раз провёл усталой рукой по острой грани лезвия и отправил боевого спутника в чехол. Изношенные застёжки с металлическим звоном стукнулись друг о дружку и были зафиксированы в привычном положении. Взводный бросил утомлённый взгляд на перевязывающего рану на плече Адмирала, на пытающихся поймать бесхозных лошадей парней и улыбнулся. Правой рукой он любовно поглаживал прочную деревянную рукоятку принесшей ему эту нелёгкую победу сапёрной лопатки.
Саурон круглыми глазами смотрел в палантир. То, что показывало древнее творение позабытой нуменорской магии, было невероятно...
Он воззрился на переминающиеся перед троном три полупрозрачные фигуры. Молча кивнул огромному орку. Тот выбежал из зала, послышались отрывистые приказания.
Наконец орки внесли в зал троих связанных людей, положили на пол.
Движением ладони Саурон отпустил орков, встал с трона и прошелся вокруг пленников. Поднял руку. Зазвучала жуткая музыка.
Один из призраков, покачиваясь в воздухе, поплыл к раскрывшему в беззвучном крике ужаса рот пленнику. Белая дымка медленно ввинтилась в рот пленника.
Другой пленный, рослый воин, сжал зубы, глядя на Саурона полными ненависти глазами. Призрак назгула навис над ним. Из дымки, окружавшей привидение, выдвинулось щупальце, коснулось правой подмышки пленника. Несчастный зашелся в смехе - это и требовалось назгулу.
Саурон достал длинный черный кинжал, перерезал путы на руках пленников.
Вскоре обретшие тела назгулы стояли на коленях перед темным повелителем.
– Докладывайте - мрачно кинул Саурон.
– Ты, правитель мертвого города Перот, начинай.
– Повелитель...
– назгул откашлялся - эти люди, с которыми мы сражались, совсем не из Средиземья. Абсолютно. Мы по вашему повелению бывали во всех краях, кроме разве что западных земель за морем. И никогда не встречали таких странных людей!
– Что вы думаете про это, повелитель южной империи Фуамар?
– обратился Саурон ко второму назгулу.
– Я полагаю, что можно попробовать переманить этих воинов на свою сторону... Или же возможно, их отправили по приказу короля, чтобы узнать, что это за неведомые земли.
– Что?
– прищурился Саурон.
Третий назгул, бывший некогда одним из прославленных полководцев Средиземья, заявил:
– Я думаю, что пропажа орочьей армии многое объясняет. Возможно, алхимики и колдуны по повелению короля страны, находящейся где-то там - может, за морем, может, вообще в Иномирье, занимались исследованиями... и произошло перемещение королевства в Средиземье. Тогда можно допустить, что воины этого короля приняли нас за своих врагов. Тем более мы напали первыми.