Усадьба с приданым
Шрифт:
Глава 16
В которой Маша проявляет чудеса дедукции и догадывается, почему Ватсоном быть проще, чем Холмсом
Да, поспать было б совсем неплохо, но разве уснёшь после такого? Хотя, собственно, что произошло? Всего лишь катаклизм масштаба Солнечной системы, всего лишь Земля сошла со своей орбиты, зато тут же обрела новую и по-прежнему крутится, по-прежнему движется. Правда, ну вот абсолютно всё изменилось, перевернулось с ног на голову и самое замечательное, что никто, кроме них, этого не понял.
Как-то
А вот на носу самой Марии такие, наверное, с рождения сидели, только сейчас слетели, потому мир и воспринимался перевёрнутым, хотя другие ничего подобного не видели. Интересно, ей тоже понадобится трое суток, чтобы стать как остальные? Или больше?
– Ма-ань, – позвали из синеющего сумрака. Добренко длинно провёл ладонью по машиной спине, словно кошку погладил и чуть отодвинулся. Боку немедленно стало холодно, хотя о каком холоде речь, когда на улице едва не жарче, чем днём? Может, дело в кондиционере? Есть в этом акапульковском доме кондиционер или нет? – О чём думаешь?
– Об очках и кондиционерах, – честно призналась Мария Архиповна хриплым разбойничьим голосом.
А каким ещё он должен быть? Только преступным. Наверняка, то, чем они занимались, запрещено законом. Ну, не как преступление против личности, конечно, а как нарушение приличий. М-да, всё это было исключительно неприлично. И оттого… просто потрясающе!
Госпожа Мельге хихикнула, чувствуя, как щёки моментально налились предательским жаром. Хорошо хоть, темно, ничего толком не видно.
– Ты чего, Мань, жарко тебе? Погоди, я сейчас…
Саша зашевелился, явно собираясь с кровати слезть. Ему было неудобно, некомфортно и, вообще, смутительно, не в своей тарелке чувствовал себя несчастный дрессировщик. Странно, но Маша прекрасно слышала его мысли: «Набросился, как… как… Идиот! Кретин!»
Он же ничего не знал про сход Земли с орбиты и свалившиеся очки, бедный!
– Лежать! – скомандовала Мария Архиповна и навалилась на Добренко, положила ему на грудь кулаки, сложенные башенкой, сверху подбородок пристроила. – Это что, попытка к бегству? Дон Жуан повёл себя как немытый кмет, чем оскорбил леди Анну в лучших чувствах?
Саша промолчал. Кажется, он ничего не понял ни про леди, ни про саму Машу.
– Вот ты такой большо-ой, – протянула Мария. – И такой глу-упый. – Дрессировщик опять ничего не понял. Ну как ему объяснить? – Я же тебя люблю.
– И? – после немалой паузы, осторожно уточнил Саша.
– И всё. Тебе мало?
Дрессировщик ещё помедлил, потом всё-таки облапил Машу, подтянув её повыше.
– Мне всегда будет мало, – признался ещё осторожнее, но уже с намёком на эдакое гусарское залихватсво. – Как тебя может быть много?
– Ну вот, наконец-то дошло, – с облегчением вздохнула Мельге, ложась ему щекой на плечо.
Странно, но кожа Добренко оказалась прохладной, приятно прохладной. Может, он вампир?
– Слушай, а тебя случайно не Эдвард зовут? Хотя нет, ты скорее Деймон. Но тоже не очень.
– Чего?
– Вот тёмный ты человек, Добренко! Книжки читать надо. Есть такие шедевры мировой классической литературы, называются «Дневники вампиров» и «Сумерки». Согласно им…
– Погоди, Мань, – почти уже раздражённо перебил дрессировщик, нервно проведя ладонью по своим волосам. Второй-то рукой он продолжал обнимать и правильно делал, между прочим. – Чего-то я не въезжаю.
– Ну чего там въезжать? – удивилась Мария. – Ты же хотел, чтобы всё вот так? – Маша сцепила пальцы замком и, для наглядности, потрясла ими. Правда, левый локоть оказался зажат, потому вышло не слишком ловко, потрясла она под самым сашиным носом и уверенности, что он разглядел, не было никакой. – Вот получите и распишитесь.
– Значит, тебе было…
– Если ты сейчас спросишь, было ли мне хорошо, я тебя тресну, – горячо пообещала Мария Архиповна.
– Ну и о чём мне спрашивать?
Маша не видела, конечно, зато почувствовала, как он улыбается.
– Спроси, ради разнообразия, какие мне цветы нравятся.
– Зачем?
– Чтобы не промахнуться, когда дарить станешь.
– А зачем я тебе их дарить стану, если знаю, что ты никакие не любишь? – искренне поразился Саша.
Мария Архиповна хотела было возмутиться, но подумала – и передумала. Потому как, если признаться совершенно честно, цветы её на самом деле мало трогали. Как говорится, главное, не подарок, а внимание.
– Ну тогда подари мне собаку.
– Чтобы в сумочку влезла?
– Арей в сумочку не влезет.
– Мань! – Саша схватил её за локти, приподнял и потряс. – О чём вот сейчас мы говорим?
– Ну как о чём? О жизни.
– А раз о жизни, то завтра же… Вернее, уже сегодня, ты собираешь манатки и сваливаешь отсюда подальше вместе со своем полоумной подружайкой. Это ясно?
Смотреть сверху на него, такого хмурого и сердитого, было смешно. И приятно до тепла в животе. Кто ещё её, особу, между прочим, немаленькую и не вот тебе пушинку, мог бы эдак держать на почти вытянутых руках. Ну не всю её, конечно, только половину, вторая осталась на кровати лежать, но всё равно же тяжело. Силён, дрессировщик!
Маша отрицательно помотала головой.
– И чего ты машешь? – сердито уточнил Саша.
– Я не машу, я мотаю.
– Ок, хорошо. Чего ты мотаешь?
– Потому что ничего мне не ясно, никуда я завтра не поеду. И верни меня обратно, мне там хорошо было. – Добренко ещё раз тряхнул её тихонько, но на самом деле положил обратно, снова погладив по спине. – Слушай, я всё понимаю и помню. Ты сам разберёшься, даже вон друга на подмогу позвал, а вдвоём вы ух! Но дай мне всего денё-очек, а? Я уже почти догадалась. Мне так хочется разобраться! Ну-у, пожа-алуйста.