Усадьба
Шрифт:
– Как ты поживаешь?
– наконец проговорил он хрипло, запинаясь на каждом слове.
– Послушай, Джэспер, что тебе надо?
– спокойно сказала миссис Белью.
Коричневые черти опять заплясали на его лице.
– Ты очень хороша сегодня!
Губы Элин презрительно искривились.
– Такая, как всегда.
Вдруг его затрясло. Взгляд его устремился вниз чуть левее ее ног, потом он внезапно поднял глаза. Жизнь в них потухла.
– Я не пьян, - глухо пробормотал он, и снова его глаза засверкали; в этом внезапном переходе было что-то жуткое. Он шагнул к ней.
– Ты моя жена!
Миссис Белью улыбнулась:
– Опомнись, Джэспер. Тебе надо уходить.
– Она протянула обнаженную руку, чтобы оттолкнуть его. Но он отступил сам и снова уставился в пол левее ее ног.
– Что там?
– прошептал он прерывающимся голосом.
– Что это... черное? Наглость, насмешка, восхищение, неловкость - все исчезло с его лица, оно было белое, застывшее, спокойное и несчастное.
– Не прогоняй меня, - проговорил он нетвердо, - не прогоняй.
Миссис Белью внимательно поглядела на мужа, в ее глазах пренебрежение сменилось жалостью. Она решительно подошла к нему и положила руку ему на плечо.
– Успокойся, Джэспер, успокойся! Там ничего нет!
ГЛАВА IX
МИСТЕР ПАРАМОР РАСПОЛАГАЕТ
Миссис Пендайс, все еще спавшая с мужем в одной спальне (он так хотел), поведала ему о планах Грегори утром, когда сквайр был еще в постели. Момент был благоприятный, ибо сквайр еще не вполне проснулся.
– Хорэс, - начала миссис Пендайс, ее взволнованное лицо казалось совсем молодым, - Григ говорит, что Элин не может дольше оставаться в таком положении.
Я объяснила ему, что ты будешь недоволен, но Григ говорит, что так дальше продолжаться не может, что она должна развестись с капитаном Белью. Мистер Пендайс лежал на спине.
– Что, что?
– пробормотал он. Миссис Пендайс говорила дальше:
– Я знаю, это расстроит тебя, но в самом деле, - она посмотрела в потолок, - мы в первую очередь должны думать об Элин.
Сквайр сел.
– Ты что-то говорила о Белью?
Миссис Пендайс продолжала бесстрастным голосом и не сводя глаз с потолка:
– Только, дорогой, не выходи из себя; это так неприятно. Раз Григ говорит, что Элин должна разойтись с капитаном Белью, - значит так нужно.
Хорэс Пендайс резко откинулся на подушку и теперь лежал, как и жена, устремив взгляд в потолок.
– Разойтись с Белью?
– воскликнул он.
– Давно пора! По нем веревка плачет. Я ведь говорил тебе, как он чуть не переехал меня вчера вечером. Забулдыга - какую жизнь он ведет! Хороший пример для всей округи! Если бы не мое присутствие духа, он бы сшиб меня, как кеглю, и Би в придачу.
Миссис Пендайс вздохнула.
– Ты был на волосок от смерти, - сказала она.
– Развестись с ним!
– продолжал мистер Пендайс.
– Еще бы, давным-давно надо было развестись с ним. И как я жив остался; еще дюйм, и лошадь сбила бы меня!
Миссис Пендайс отвела взгляд от потолка.
– Сперва я подумала, - начала она, - вполне ли это... но я очень, очень рада, что ты так отнесся к решению Грегори!
– Так отнесся! Я должен сказать тебе, Марджори, что вчерашний случай из тех, что заставляет задуматься. Когда Бартер читал вчера свою проповедь, я все думал, что сталось бы с усадьбой, если бы...
– И он поглядел кругом, нахмурившись.
– Сейчас и мне не так-то легко сводить концы с концами. А что касается Джорджа, он не более тебя пригоден вести хозяйство; он будет нести тысячные убытки.
– Боюсь, что Джордж чересчур много времени проводит в Лондоне. Уж не потому ли, я думаю... Боюсь, он часто стал видеться с...
Миссис Пендайс замолчала, больно ущипнув себя под одеялом!. Краска залила ей щеки.
– У Джорджа, - говорил мистер Пендайс, развивая свою мысль, - нет практической сметки. Где ему справиться с такими людьми, как Пикок, - а ты еще его балуешь! Ему пора подыскать себе жену, пора остепениться!
Щеки миссис Пендайс остыли, она сказала:
– Джордж очень похож на бедного Губерта. Хорэс Пендайс вынул из-под подушки часы.
– О!
– воскликнул он, но воздержался и не прибавил: "А, твоя семья!": еще не истек и год, как умер Губерт Тоттеридж.
– Без десяти восемь! А ты все занимаешь меня своими разговорами; пора принимать ванну.
В пижаме в широкую голубую полоску, сероглазый, с седеющими усами, тонкий и прямой, он помедлил у двери:
– У девочек нет ни капли воображения. Ты знаешь, что сказала Би? "Хоть бы он поспел на поезд!" Поспел на поезд! Боже мой! Я-то чуть было... чуть было..., - сквайр не кончил; по его мнению, только самые яркие и выразительные слова могли дать понятие об опасности, которой он чудом избежал, а ему с его воспитанием и характером не пристало в таком тоне говорить об этом.
За завтраком он был любезнее, чем обычно, с Грегори, уезжавшим с первым поездом. Как правило, мистер Пендайс относился к нему с опаской: ведь Виджил был кузеном его жены, да к тому же имел чувство юмора.
– Прекрасный человек, - говаривал он, - но только отпетый радикал. Другого названия для странностей Грегори мистер Пендайс не мог придумать.
Грегори уехал, не обмолвившись больше ни словом о деле, приведшем его в Уорстед Скайнес. На станцию его отвез старший грум. Грегори сидел в коляске, сняв шляпу; его голова приходилась в уровень с открытым окном: он, видимо, хотел, чтобы мысли его хорошенько продуло ветром,
И до самого Лондона он все сидел у окна, и лицо его выражало то растерянность, то добродушную усмешку. Перед ним, как медленно разворачивающаяся панорама, проплывали одна за одной затопленные неярким осенним солнцем церкви, усадьбы, обсаженные деревьями дороги, рощи, все в золотом и красном уборе, а далеко на горизонте, по гребню холма медленно двигалась фигура пахаря, четко вырисовываясь на светлом фоне неба.
На вокзале он нанял кэб и поехал в Линкольнс-ИннФилдс к своему поверенному. Его провели в комнату, в которой ничто не говорило о занятии ее хозяина, если не считать нескольких томов "Вестника юстиции"; на столе в стакане с чистейшей водой стоял букетик ночных фиалок. Эдмунд Парамор, старший партнер фирмы "Парамор и Херринг", гладко выбритый мужчина, лет около шестидесяти, с черными, подернутыми сединой, зачесанными вверх волосами, встретил входившего приветливой улыбкой.