Ущелье дьявола
Шрифт:
— Да, теперь я понял, — сказал Хейке. — А не сказал ли Арв Грип, к кому именно из детей Агнеты Бек-Фриис он испытывал такую привязанность?
— Сказал: к маленькой девочке, которая родилась в первый год их пребывания в Эннестаде. Ее зовут Катарина Шарлотта. Если Вы ее найдете, Вы найдете Арва Грипа, я убежден в этом!
— Вы, конечно, ничего не знаете о том, где она теперь находится?
— Нет. Но Арв Грип говорил, что она собирается замуж за лагмана* [1] десяти областных
1
Лагман — председатель суда присяжных заседателей.
— Значит, мне теперь нужно туда?
— Я бы посоветовал вам сначала поехать в Хальмстад. Там вы спросите, где теперь Катарина Шарлотта. Там должны знать, где теперь ее муж.
Хейке горячо поблагодарил за помощь и понимание, и Эдбергер распорядился, чтобы на кухне ему дали приличные запасы еды в дорогу.
Узнав также, как проехать в Хальмстад, Хейке поскакал дальше.
Визит к этому пожилому приветливому человеку показался ему островком счастья в холодном море недоверия и отчуждения.
Сытый, ободренный и согретый человеческой поддержкой, он вступил в новый этап своих поисков.
Возле озера Тюринген он сделал длительную остановку, желая узнать что-то о происшедшем здесь несчастье. Но ему не у кого было спросить об этом, поэтому он решил не терять даром времени и поехал дальше, к Маркарюду, через который вела дорога в Хальмстад.
Но не успел он покинуть Тюринген, как произошло нечто удивительное.
Ему точно объяснили, как проехать, но не сказали, что ему встретится распутье. Здравый смысл подсказывал ему, что нужно ехать влево, что Эдбергер наверняка имел в виду эту дорогу.
Но все в нем противилось этому выбору. Сопротивление было таким сильным, что он невольно повернул коня на северо-восток и поехал по другой дороге. Потом он остановился, снова пытаясь определить, куда ему ехать, но инстинкт упорно уводил его на «ложный» путь.
И он решил поехать в этом направлении. Рано или поздно ему должны были встретиться люди, у которых можно было спросить дорогу.
Но никто ему не встречался. По обеим сторонам дороги, ведущей на восток, плотной стеной стоял лес. Он ехал явноне в ту сторону, поскольку Хальмстад находился на западном побережье Швеции. А он ехал в противоположном направлении.
Но по мере того, как он продвигался дальше, уверенность его крепла: ему нужно было ехать именно сюда! Внутреннее беспокойство его росло, он начал ощущать какое-то глухое раздражение, словно… да, словно мандрагора сама подталкивала вперед его коня.
Он скакал так довольно долго и наконец увидел какой-то дом. Не желая тревожить обитателей дома своей устрашающей внешностью, он спросил, стоя чуть поодаль, не эта ли дорога ведет в Хальмстад.
Из-за двери выглянул
Нет, Его Высочеству следует повернуть, потому что эта дорога ведет в самую гущу смоландских лесов.
Хейке и раньше называли «Вашим Высочеством» — и он горько усмехнулся, снова услышав этот титул. Так люди называли сатану, испытывая перед ним страх.
— В Маркарюд?
— Да, по этой дороге можно проехать и в Маркарюд, и в Хальмстад, разумеется, но там есть один страшный объезд. Лучше повернуть!
Но Хейке чувствовал настоятельную потребность ехать дальше в том же направлении, и пробормотал, что ему все равно нужно туда.
Лес становился все гуще и гуще. Семейство лосей перебежало через дорогу — и больше ему не встретилось ни одного живого существа.
Время шло к вечеру. Ему необходимо было где-то устроиться на ночлег. Но он решил проехать еще немного.
Вскоре он остановился. Что это там такое?
Уже несколько минут он ощущал это. Это было внутри него, в его голове. Сначала неясное, еле слышное жужжание, потом оно постепенно перешло в грохот. Вибрация была такой сильной, что ему пришлось закрыть руками уши, что, естественно, не помогло.
Это пульсировала в нем кровь Людей Льда. Он был «меченым», он способен был чувствовать острее других.
И не только кровь тут играла роль. Необычайную активность проявляла и мандрагора, он чувствовал, как она двигается, скручивается в каком-то болезненном напряжении. И ему захотелось кричать от страха.
Он проехал еще немного. Грохот становился еще сильнее, наполняя собой все его тело.
«Я приближаюсь… — подумал он, — приближаюсь к чему-то очень важному, имеющему отношение к Людям Льда. Это мандрагора направила меня сюда. Путь мой лежал совсем в другой стороне. Но мандрагора лучше знала, куда мне нужно».
И Хейке понял, что означал этот мрачный, тяжелый грохот.
Он чувствовал грохот смерти.
5
В голове шумело так, словно кто-то — на грани отчаяния — нажал басовое «до» на каком-то гигантском органе. Звук вибрировал в нем так, что ему пришлось закрыть ладонями уши и обратить свое искаженное страданием лицо к вечернему небу.
— Спасибо! — крикнул он. — Я понял!
Грохот постепенно затихал, но все еще был слышен. Звук был предупреждающим, настораживающим, неотступным.
Хейке коснулся рукой алруне.
— Итак, мой друг, ты сказал свое слово. Я понял, что мы пришли в весьма примечательное место. Можем ли мы считать, что эти разбойники с большой дороги напали на карету возле Тюрингена, убили кучера и в дикой панике бросились на эту боковую дорогу? А потом расправились с оставшимися в карете людьми? После чего направились в Маркарюд, где попытались продать краденое?
Мандрагора вела себя спокойно, но звучание было слышно — оно напоминало теперь отдаленный крик боли.