Ущелье злых духов
Шрифт:
В кабак – так в кабак, всё равно работа не идёт. Да и на перестроившегося комсомольского вожака Тёму поглядеть любопытно…
После рюмки вонявшего нефтью «коньяка» (водка, впрочем, имела в этом да и в других ресторанах такой же «аромат» и привкус), Олег спросил:
– Что отмечаете?
– Дело удачное провернули, – важно отозвался Тёма. – Деньгу зашибли, хватит, чтобы хорошо вечер провести.
– А потом?
Тёмин «компаньон» поднял на Алексеева удивлённые глаза, подивился, видимо, недоразвитости и тупости нового знакомца и сказал:
– На завтра тоже дела есть. Опять сможем нормально выпить и пожрать.
– А потом?
– А что ещё нужно? – не понял Жорж-Додж, но потом всё же снизошёл до пояснения: – Я светлое будущее больше строить не собираюсь. Хватит! Жить нужно моментом. Постоянно. Тогда будет о чём вспомнить в старости.
И Олегу вдруг стало невыносимо скучно. Он смотрел на жадно отдающихся «веселью» Тёму с приятелем, а перед глазами вставала свинья, довольно хрюкающая под инфракрасной лампой. Она тоже удовлетворила свои ежеминутные потребности, проще говоря, нажралась от пуза, и теперь ждала, когда организм избавится от съеденного, и можно будет снова жрать…
Нет, из-за любви Тёма и пальцем не шевельнёт. Да и не знает он, что это такое. Страсть, вожделение, удовлетворение ещё одной естественной потребности, пожалуй. Но не любовь…
Что же этот гад задумал? Олег пару раз пытался прижать его к стенке, не признаётся. Глазки честные, аж слеза на них наворачивается. Только что не крестится…
Яков Антонович и Виктор, по-прежнему шедшие первыми, неожиданно остановились, и углубившийся в свои мысли Алексеев едва не уткнулся им в спины. Впрочем, причина остановки стала ясна сразу, без пояснений.
Гарь. Когда-то огонь прошёл широкой полосой поперёк распадка, но вверх и вниз по ущелью почему-то не распространился. Он опалил и повалил деревья, закалил до почти сталистой крепости острые сучья. Хода вперёд нет…
– Судя по всему, года три назад горело, – пояснил бакенщик. – Странно… Я тогда частенько мимо проплывал, но дыма от пожарища не приметил…
– Это что же, они туда забрались? – со страхом спросил подошедший Тёма.
– Следы так указывают, – пояснил Яков Антонович. – Согласен, Витя?
Переквалифицировавшийся в следопыта секьюрити молча кивнул.
– Вот только как они пробирались, не могу понять… – продолжал бакенщик. – Ладно, берёмся-ка, ребяты, за топорики, без них мы точно не пройдём.
Часа три пробивались они через эту проклятущую гарь – порвали одежду, измазались в саже и вымотались до полного предела. Тёма, едва выбрался на чистое место, сразу же рухнул, Олег выглядел немногим лучше экс-родственника, да и Виктор явно сдал. Даже Яков Антонович, привыкший к трудным переходам по тайге, заметно устал. Было ясно, что двигаться дальше без роздыха невозможно. Да и неясно было, куда идти, – следы Востриковых и Ленки они давно потеряли.
Немного отдышавшись, бакенщик разложил на траве прихваченную из дома снедь. Аппетита ни у кого не было, но поесть пришлось – нужно же восстановить силы. Тщательно пережёвывая кусок мяса, Яков Антонович сказал:
– Ты, Иваныч, оставайся здесь. Вместе с Артемием. Отдыхайте. А нам с тобой, Витя, придётся следы поискать. Я направо подамся, а ты ту сторону осмотри…
Вскоре они ушли.
Олег лежал на траве, бездумно рассматривал кривую лиственницу, цеплявшуюся за скалу, и чувствовал усталость, волнами накатывающуюся на измученное тело. Да, засиделся за столом, давно не был в настоящих переходах, вот и раскис. Ничего, главное сегодня продержаться и завтрашний день выдержать, потом станет полегче, организм втянется в работу…
– Кто, интересно, тут пожар устроил? – спросил Тёма, после чего добавил своё извечное: – Конкретно, по сути?
– Молния, скорее всего, – откликнулся Алексеев.
– А вдруг тут крутые бандюганы прячутся? – в голосе Артишока послышался страх.
– Ага. Едят кору с деревьев и ждут, когда придёт придурок пожирнее. Не смеши.
– Пожалуй… – поразмыслив, заявил Тёма. – Сюда только такие чудики, как мы, забрести могут. Или сестрица твоя придурошная.
– Заткнись, – вяло посоветовал Олег.
– Да я что?.. – засуетился Артишок. – Я ничего… Это я, конкретно, по сути, в хорошем смысле, а не чтобы обидеть…
– Вот и молчи… – Алексеев смежил веки.
Но, видно, держать рот на замке было Артишоку невмоготу. Он покряхтел, поворочался, тайком побулькал фляжкой и вдруг заявил:
– Ты только посмотри на эту гадость… Конкретно, по сути!
Олег открыл глаза. Со скальной стенки в ущелье сползало тяжёлое облако. Оно опускалось всё ниже, казалось, что вот-вот сырая мгла заполнит собой весь распадок, но внезапно облако замерло и медленно поползло в сторону Тыи, цепляясь за вершины деревьев.
– Обычная в этих местах картина, – пояснил Алексеев. – Вот если дождь нанесёт, будет паршиво.
Тёма молчал, завороженно разглядывая мрачные серые клочья, плывущие у них над головами…
Вернувшийся минут через сорок Яков Антонович тяжело опустился на небольшой валун и сказал:
– Отыскал я тропинку. Вот только, похоже, что никто по ней давненько уже не проходил. Непонятно… Может, Вите больше повезёт.
Но и секьюрити вернулся с пустыми руками.
– Нет следов, – он виновато посмотрел на бакенщика. – Да там вообще не пройти. Каменюга на каменюге…
– Ладно. – Яков Антонович закинул на спину рюкзак. – Пора, ребятки. А то солнце уже к закату клонится. Если ничего не найдём, подберём местечко получше, там и заночуем. А вы смотрите вокруг повнимательнее…
Хорошо ещё, что после гари дорога стала полегче. Камни исчезли, землю покрывал толстый ковёр мха – ноги тонули в нём по щиколотку. Да и усталость отступила вместе с неприятным чувством тревоги, одолевавшим Олега с момента, когда они углубились в ущелье. Пошли веселее.
К тому времени, когда в быстро сереющее небо выкатилась молодая луна, впереди показался прогал – скалы расступались, показывая полосу вечернего неба. Еще несколько десятков шагов – и они неожиданно очутились на обрыве. На очень знакомом обрыве…