Ушедшие посмотреть на Речного человека
Шрифт:
Лори кивнула, но промолчала. Слишком знакомое чувство жжения гноилось в ее груди.
Раздался еще один шорох, на этот раз ближе, громче, звук срывающихся веток деревьев. Снова раздался мальчишеский смех.
– Тебе будет больно!
– произнес голос Пита. Он не был угрожающим, казалось, просто пытался предупредить их.
Эбби запыхалась.
– Ради Бога, Пити, не будь ты таким трусом.
Тот летний день, так давно прошедший, снова нахлынул на Лори, далекое воспоминание воскресло в полном цвете. Именно в тот день Лори впервые заметила, каким хрупким может быть ее брат, и позже она будет пользоваться этой хрупкостью снова и снова.
– Нет!
– кричал ее брат из кустов.
– Я не буду этого делать!
Эбби повернулась к ней, её глаза были как разрытые могилы.
– Лори! Посади его на качели и дай пендаля!
Лори не могла в это поверить. Эбби, казалось, помнила каждое ее слово с того дня, а фигура в лесу передавала ей реплики Пита, воссоздавая их детство в макабрической пьесе.
– Покажись!
– голос Лори эхом разнесся по горе.
– Если ты наш брат, покажись!
Снова раздался смех.
– Тебе будет больно, Лори!
На этот раз это была угроза.
– Тебе будет очень больно!
– сказал он.
– Теперь твоя очередь, Лори! Твоя очередь страдать!
Эбби начала безумно аплодировать.
– Ты не наш брат!
– крикнула Лори, надеясь убедить себя.
– Наш брат давно умер!
– Мы не можем продолжать заниматься этим. Это неправильно, Лори. Это неправильно.
– Заткнись!
– она стиснула зубы, борясь с подступающими слезами.
– Просто заткнись!
– Я... Я не знаю... Мне страшно.
Она закрыла уши руками.
– Закрой свой поганый рот!
– Мы должны остановиться!
Лори бросилась в кустарник навстречу голосу. Она врезалась в клубок колючих кустов, и они потянули ее за одежду, задерживая ее, когда белая фигура проскользнула между деревьями, как туман. Тело было худое, но человеческое. У него было видно ребра, торчащие бедра, как бычьи рога. Он был не просто худым, а истощенным. Мальчик повернулся, чтобы только раз взглянуть на Лори, а затем исчез в черной завесе теней, и красный туман поплыл по тому месту, где он стоял мгновение назад.
– Я не виновата, - прошептала она.
Но это было неправдой.
И она это знала.
Глава 20
Глаза Пита впали. Синие вены выделялись на бледной коже. Он превратился в пугало прежнего человека, а трубки для кормления только способствовали продлению его самоуничтожения, заставляя получать искусственное питание, из-за которого он ходил в туалет жидкостью несколько раз в день. И всякий раз, когда за ним не наблюдали, он вынимал трубку.
– Мальчик ушел глубоко в себя, - сказал доктор Томпсон маме и папе.
Это был новый психиатр, который специализировался на трудных подростках с расстройствами питания. Посещение обычного терапевта не дало никаких результатов и даже не показало, что именно не так с Питом, поэтому теперь они подбирались к психиатрическим препаратам, когда удавалось заставить Пита их принять.
Мама больше не рыдала. Последние пару месяцев она плакала без остановки. Теперь казалось, что ее резервы иссякли. Она лишь тупо смотрела вдаль, как манекен, пока папа говорил, и Лори хотелось, чтобы мама снова зарыдала. Что угодно было лучше, чем это кататоническое состояние.
– Он вам что-нибудь рассказал?
– спросил папа.
– Хоть что-нибудь?
Лори уже несколько недель не принуждала Пита к сексу. Во-первых, он был слишком болен, а во-вторых, она испытывала ужасные угрызения совести, не только за то, что сделала с ним, но и за то, что сделала с их сестрой. Казалось несправедливым, что у ее родителей двое детей одновременно находятся в больнице, один выздоравливает после близкого к смерти состояния, а другой танцует со смертью.
Эбби была навсегда искалечена, как душевно, так и физически, но, не осознавая в полной мере всего того, что потеряла в результате падения, она часто пребывала в приподнятом настроении. Дочери, которую они знали и любили, больше не было, но благодаря ее позитиву маме и папе было легче находиться рядом с ней.
Пит, с другой стороны, был заперт под черной тучей, которая, как знала Лори, состояла из стыда и страха, которыми он никогда не делился. Он просто отказался от жизни и заканчивал ее самым мучительным образом для себя и всех, кто его любил. Лори было трудно не ненавидеть его за это, и она задавалась вопросом, испытывают ли ее родители такую же ненависть.
То, что делает Пит - это эгоизм! Он зашел слишком далеко с этой анорексией.
За несколько недель до того, как его положили в больницу, она перестала принуждать его к сексу. Он получил то, что хотел. Она полностью отступила. Почему этого было недостаточно? Почему он должен был продолжать наказывать всю семью, чтобы отомстить ей?
Потому что он младший, еще ребенок. Он всегда получал все поблажки, а Эбби получала всю свободу, в то время как средний ребенок Лори была забыта в этой суматохе.
Она поерзала на жестком пластиковом стуле и скрестила руки. Папа заметил ее недовольство и отлучился от врача. Он достал бумажник и дал ей пять долларов.
– Дорогая, почему бы тебе не спуститься в кафетерий и не купить себе что-нибудь.
– Он принужденно улыбнулся, но потом, похоже, одумался. Он протянул ей еще одну пятерку.
– Выбери что-нибудь еще в сувенирном магазине.
Лори встала.
– Спасибо, папа.
Она выскользнула из комнаты и шагнула в яркий, залитый светом коридор. Здесь пахло дезинфицирующим средством, рибофлавином, старухами и мочой. Вокруг нее тихо пищали аппараты. Медсестры в синих пижамах не обращали на нее внимания, пока она шла к лифту, думая о журналах, конфетах и безделушках, которые она присмотрела в сувенирном магазине. Она подумала о том, чтобы купить что-нибудь для Эбби, хотя бы для того, чтобы отвести от себя подозрения, но решила, что ей больше нужен брелок с лазерной указкой, хотя он ей и не пригодился. Может быть, она могла бы завести котенка, чтобы свести его с ума. Ее братья и сестры получали больше всего внимания от мамы и папы, но Лори достались сочувствие и заботу, так что о котенке не могло быть и речи.