Уши не трогать!
Шрифт:
К стене деревьев не подбежала – подковыляла. Разум кричал, что нужно двигаться дальше, но ноги не слушались, легкие вот-вот готовы были взорваться. Спасение пришло неожиданно: в десятке метров обнаружилась беседка. Хоть какое, а укрытие.
Когда оказалась рядом с этим шедевром зодчества, чуть не упала. Не столько от бессилья, сколько от удивления. Кажется, у эльфов патологическая страсть к белому мрамору, но суть не в этом. Строение высотой метров в пять, круглое, крыша в виде купола. Но ни окон, ни дверей нет. Только непроницаемые стены с вмонтированными в них полуколоннами. Может,
Впрочем, так даже лучше – можно спрятаться за стеной, тогда из дома точно никто не увидит.
Держась за стеночку, преодолела еще несколько метров и свалилась на землю. Боль в подреберье – мечта мазохиста. Жуткая! Легкие уже не взрываются, просто стремятся вывалиться наружу. Ноги огнем горят. Только голова по-прежнему ясная.
Самое мерзкое в этой ситуации то, что моя жизнь зависит от самого глупого фактора – от продолжительности эльфячьего секса! Если эльфу для этого дела требуется минут пять, то я пропала. Прислуга как пить дать вот-вот хватится, обнаружит убитого хозяина и поднимет тревогу. Чтобы определить, куда я подевалась, много мозгов не нужно. А я, дура, даже окно за собой не прикрыла. Черт! Не везет так не везет!
Первая попытка подняться оказалась провальной. Со второй я с огромным трудом села, упершись спиной в стену беседки-водонапорки. Трофейный кошелек запихнула в декольте, а вот выпускать из рук кинжал явно не спешила.
Темнота наступаетла медленно, тени становились гуще. Царящий вокруг сумрак будил новые страхи.
Куда пойти? Куда податься несчастной девушке в легком платье и тряпичных туфельках? Оставаться в парке нельзя, а что творится там, где кончаются владения убитого толстяка? Мне представились бескрайние леса с дремучими чащами, высоченные горы и бесконечные поля. Ничего другого тут быть не может, какую логику ни применяй.
Мамочка! Куда я попала! Я совершенно не приспособлена к дикой жизни. Единственное, что знаю о выживании, – север с той стороны, где мох. Или наоборот? Черт!
Осторожно выглянула из-за угла беседки. Видно плохо, но в доме, кажется, уже начали зажигать свет. Самое время убираться отсюда, и как можно быстрее.
Встала, постаралась прогнать нахлынувшую панику.
Итак, главная задача – уйти подальше от этого дома. Все остальное буду решать по ходу. В какую сторону двигаться? Да без разницы!
Сделав несколько шагов влево, замерла. По спине колючими иголочками прошел страх. Я отмахнулась от странного предчувствия, но едва подняла ногу для следующего шага, за спиной раздался неприятный глухой звук.
Душа ушла в пятки, кровь застыла. Повинуясь какому-то странному, первобытному инстинкту, оборачиваться начала очень медленно, очень плавно… и не зря. Из сумрака пялились два огромных желтых глаза. Волк, не очень крупный, размером со среднюю собаку. Но морда оскалена, клыки длиной с палец. Зверюга не двигалась, ждала, когда дернусь. Ему понадобится всего пара прыжков, чтобы оказаться рядом. И тогда все. Прощай, Лёля.
Мне захотелось сказать волку что-нибудь умное, такое, что бы заставило зверя отступить. Только горло перехватило, будто чья-то железная рука намертво сдавила шею.
Главное – не двигаться! И не смотреть в глаза! Для хищника взгляд красноречивее любых слов, это вызов, претензия на лидерство. Я вожаком стаи быть не собираюсь, мне нужно просто выжить, убраться отсюда к чертовой бабушке.
Время превратилось в тягучий кисель, и, если пересекая газон, чувствовала себя заметным, но юрким тараканом, то теперь превратилась в муху, которая свалилась в банку меда. Отступать некуда. Что делать – неизвестно! Зверюга может броситься в любую секунду, и даже если сейчас серая тварь уйдет, наверняка найдет меня позже. А в темноте справиться с ним точно не смогу, даже не замечу нападение.
Сумрак будто подслушал мои мысли, начал густеть с неимоверной быстротой. Чернота приблизилась, тени сомкнулись, обступили зловещим хороводом.
Решение пришло стремительно, будто молния в темечко попала. Сейчас или никогда.
Скорости, с которой я поднимала руку, позавидовала бы любая улитка. А волк, если и заметил угрозу, – вида не подал. Перед единственным и главным броском своей жизни я зажмурилась…
Как только кинжал сорвался с руки, развернулась и бросилась прочь. Вместо сада перед глазами странный, сюрреалистичный пейзаж: вертикальные линии сменяются горизонтальными, коричневый цвет смешивается с зеленым и черным, над головой не пойми что, за спиной ужас.
Земля под ногами ровная, но я все время пытаюсь что-то перепрыгнуть, подскочить. Стволы деревьев мелькают, заставляют петлять. Умом понимаю – любой шаг в сторону дает преимущество преследователю, но деревья, как назло, снова и снова встают на пути.
В голове шум, кровь стучит в висках. Кажется, она вот-вот разобьет череп. Дышать приходится ртом, иначе не получается. Дыхания снова не хватает. Злой холодный ветер срывает с глаз неуместные слезы, в животе будто комок змей поселился.
Бежать! Главное – бежать! Не останавливаться!
Просвет появился неожиданно, адреналин в который раз подпрыгнул, прибавил сил. Глупо рассчитывать на то, что отсутствие деревьев остановит волка, но все-таки. Я сделала еще один рывок – вот он, просвет!
В последний момент нога зацепилась, и я кубарем вывалилась на дорогу.
Прошло минуты три, прежде чем сообразила – я все еще жива.
Волк не кинулся следом. А может, он и не преследовал? Может, бросок дилетанта все-таки попал в мишень и зверюга убита? Ведь говорят же, что новичкам, как и дуракам, везет.
Только перевернуться и удостовериться не смогла – тело отказалось подчиниться. Я даже голову приподнять не сумела. О том, что боль может быть такой, даже не подозревала: каждая клеточка тела кричит и стонет, каждая косточка и мышца хочет развалиться на атомы. В такой ситуации онемевшая нога кажется самой здоровой частью тела. Все. Добегалась.
Как только поняла, что сопротивляться без толку, стало так хорошо, так спокойно и комфортно… Но не тут-то было.
Земля задрожала. Не сильно, но ощутимо. Послышался странный звук – не то стук, не то грохот. Несколько минут пыталась осознать происходящее, а звук все усиливался. Наконец грохот стал невыносимым.