Шрифт:
Сергей Лукьяненко
Ушибленные одиночеством
О творчестве Владислава Петровича Крапивина и его влиянии на человеческий организм я хотел написать давно. Сдерживало меня два обстоятельства. Первое - аудитория данных размышлений если и не мала, то крайне рассеяна. Даже публикация в фан-журнале на эту тему неизбежно свелась бы к объяснениям типа: "Крапивин - это знаменитый детский писатель-фантаст", "Голубятня на Желтой поляне - самое знаменитое произведение его", ""Каравелла" - детско-юношеский клуб, созданный Крапивиным". Теперь же появилась благодатная (не суть благодарная)
Второй причиной была несколько абстрактная мысль, что негоже писателю молодому высказываться о писателе маститом, который о молодом, быть может, и знать-то не знает. Теперь я вижу - знает. И снимаю краткий обет молчания.
Итак, несколько мыслей. И пусть вас не смущает стиль, переходящий от лирического эссе к официальным канцеляризмам. Хотелось писать как пишется, не останавливаясь и не правя. Простите также безапеляционность - я не претендую на роль носителя истины, но предмет разговора знаю.
Три аудитории и три вероятных реакции на Крапивина.
Все мы, любители творчества ВПК, отравлены. Отравлены раз и навсегда, сладким ядом, имя которому - книги Владислава Петровича. Мы как наркоманы, сидящие на игле. Мы выискиваем старые издания и рыщем в поиске новых. Библиографируем и пересказываем друг другу сюжеты. Погружаемся в мир ВПК все глубже и глубже. И доза нам нужна все более крутая. Вот уже составляются списки фильмов, где играют "классные мальчишки", пусть даже к ВПК они отношения не имеют. Придирчиво оцениваются возможные последователи. Тиражируются фотографии ошарашенных "каравелловцев", под тихое удивление - а чего они сниматься-то не хотят?
Ребята, а мы того... не того?
Да нет, конечно. Мы просто Тип Первый. Те, по кому Крапивин (в лучших своих проявлениях), бьет с энергией вакуумной бомбы, выжигая прочие увлечения. Я знаю. Я сам такой... был. Мы готовы вступить в бой с глиняными манекенами, проследить за судьбой малыша, оказавшегося в темном лесу наедине с подозрительным мужчиной, ободрить приветливым взглядом мальчика-одиночку. Да и девочку мы не ударим. А ритуальное набрасывание куртки на плечи озябшего ребенка мы проведем с умением опытного ковбоя.
Правда, все это выполнит любой нормальный человек, никогда не слышавший о Крапивине.
Поговорим чуть-чуть о нас. Я позволю себе спорное - но полностью согласующееся с интересной статьей Валентина Веснина, утверждение. "Крапивинисты" (не путать с "каравелловцами"!) - это люди, страдающие от одиночества. Люди, во многом ущербные. Люди, недополучившие дружбы. Люди, не умеющие дружить.
Не кидайте в меня мячиками и палочками! К чему эти наивные символы... Я знал многих "крапивинистов" - хороших, умных, славных ребят и девчонок. Но я уверен - большинству из нас недодали дружбы, в детстве или юности - не суть важно. Мы не смогли или не успели подружиться - и тут прочитали в книгах ВПК о дружбе Настоящей. Прочитали - и сломались. Мы стали ее искать. Когда не получалось найти - пытались сотворить сами. Но жизнь почему-то ломала схемы...
Идеал недостижим - а Владислав Крапивин пишет именно об идеальной дружбе.
Второй тип читателей Крапивина, пожалуй самый многочисленный, это те, кто читает его с удовольствием, как в детстве, так и в зрелом возрасте, но никогда не впадают в экзальтацию, восторг, не составляют библиографий, не охотятся за фотографиями "каравелловцев" и т.д. Тип Второй - это люди, не испытывающие дефицита реальной дружбы и любви. Тип Второй спокоен, весел и порой романтичен.
И Третий Тип. Люди, которые прочитав одну-две книги ВПК начинают весело острить по их поводу... или просто пожимают плечами и больше не читают. Боюсь, они просто не умеют дружить - не испытывают в этом нужды. Они самодостаточны. Они уверены в себе. Возможно, будущее за ними.
Думаю, рассуждать о Втором и Третьем Типах нужды нет.
Кто виноват и что делать? Тезисы ноябрьские.
Я далек от мысли, что именно книги ВПК в какой-то миг сбили нас, Тип Первый, с пути истинного, заставили гнаться за миражом невозможных эмоций. Скорее - мы хотели обмануться. Мы поверили бы и в что-нибудь другое. "Пермский треугольник", "Гербалайф", "Цептер"-посуду. В романтику и Настоящую дружбу верить, конечно же, приятнее. Говорю без всякой иронии.
Итак - Главный враг, подлый враг определен. Это мы сами. Мы хотим невозможного... вру! В нашем узком кругу мы способны получить именно такую дружбу, о которой мечтаем. До тех пор, пока удержимся в заданных схемой рамках. Вы никогда не дружили, сверяя себя с книгой?
Что делать? А это, ребята, каждый решит сам. Кто-то, пожалуй, удовлетворится чтением и перечитыванием Крапивина и последователей. Кто-то с радостью восполнит дефицит общения в "Лоцмане". Мой лишь совет дружите с иногородними. Видя друга раз-два в год проще ощущать Подлинность Дружбы.
Кто-то, возможно, возьмется за третий путь. Трансформировать моральноэтические, литературные, философские идеи ВПК в идеи СВОИ. И восхищаясь "пушистостью" (как называет это один мой московский друг) Крапивина, помнить - самый пушистый зверек имеет острые зубы и скверные привычки.
Друг - это не только пушистый мех. Это еще и пять-шесть черт характера, которые всегда хочется - и никогда нельзя - изменить.
Всегда сохраняя в себе детский восторг и чистоту, воспетую Крапивиным как никем иным, надо уметь смотреть и на реальную жизнь, реальный мир. Да, мы поддались на магию огромного таланта...
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежду латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Да, мир книг Крапивина был слишком прекрасен для нас, распятых на оплывших идеалах и поблекших победах. И так здорово было выйти на бой с Ящером, кинуть палку в манекена, доказать злой учительнице, что она не права.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,